- В такой глуши не проживешь. Скоро зима наступит.
- Да, к этому все идет.
Платон поднялся на ноги:
- Будем укладываться спать? Нам утром предстоит идти дальше.
Неожиданно вдалеке закуковала кукушка.
- Кукушка, кукушка! Сколько лет нам жить - спросила Дарья.
Птица умолкла. Дарья испуганно прикрыла рот.
- Ку-ку-ку - беспрестанно запела кукушка и Дарья, сбившись со счета, заулыбалась.
День угасал, светлое пространство над лесом исчезло. Темнота раскинулась по всему лесу. На небе вспыхнули первые звездочки, предвестницы приближающейся ночи. Костер начал угасать, загорелись красные угли. Перелыгин по-хозяйски поворошил угли в костре, подкинул крупный хворост, и он вспыхнул как порох. Яркий огонь разогнал сгустившийся мрак. В лощине наступило затишье. Даже ветка не дрогнет на дереве. Молодые люди сидели на седлах озаряемые огнем.
Через короткое время Платон встал, кинул на зеленые ветки в шалаше полушубок, и они, не раздеваясь, улеглись спать, накрывшись сверху вторым полушубком. Ночь стояла холодная как в ноябре. Был легкий морозец. Они всю ночь жались друг к другу, чтобы спастись от холода. Несколько раз среди ночи Платон выходил из шалаша, чтобы подкинуть в костер сухих веток. Сквозь разлапистые ветви робко светили крупные звезды и далекие миры. Они сияли в невообразимой высоте тихо. Там не было войны, там царили мир и покой.
Задолго до утренней зари они проснулись, окоченев от холода. Костер догорал редкими сизыми струйками. Всю лощину затянуло синеватой дымкой. Тайга застыла, опаленная инеем трава прижалась к холодной земле. Вода в лужах покрылась тонким льдом. Перелыгин подбросил в костер сушняка, и он разгорелся, взметнув в небо снопы искр. Потом он принес с ручья котелок воды и поставил на огонь. Напившись горячего чая из уральской чаги с пресным хлебом, Перелыгины стали торопливо собираться в дорогу. Наскоро собрав весь нехитрый скарб, казак достал из переметной сумы револьвер и сунул его за пазуху.
Сумерки уже начали расходиться, проступил рассвет. Перелыгины, забравшись в седла, направили коней в сторону дороги. В это мгновение по сосновому бору промчался ветер, и лесная дубрава тоскливо зашумела. Под копытами животных неясно захрустел лесной мусор. А потом вдруг лес наполнился недалеким приглушенным говором и ржанием чужих лошадей. Среди деревьев показались трое всадников. Они двигались сквозь мохнатые сосны в их сторону. Скрываться было слишком поздно. Перелыгины, переглянувшись, замолкли, полные тревожного ожидания.
- Это могут быть бандиты, Дарья. Если начнется перестрелка, прильни к шее коня, чтобы в тебя случайно не попали пули.
Платон поправил револьвер за пазухой. В руках бородатых мужиков покачивались короткие обрезы. Подойдя ближе, они остановились.
- Повезло нам сегодня, Спиридон - сказал хриплым голосом высокий бандит.
- Баба дюже красивая попалась - подтвердил бандит с широким носом.
- Веня, застрели казачка, чтобы он не мешался под ногами - приказал хрипатый бандит.
Грузный бандит дернул за повод, и его конь неторопливо вышел вперед. Платон молниеносно выхватил револьвер и два раза нажал на курок. В лесу громко хлопнули выстрелы. Два бандита сбитые пулями, свалились с лошадей. Третий раз нажать на курок Платон не успел, оставшийся на коне хрипатый бандит опередил Платона. От ударившей в грудь пули казак откинулся назад, но все же смог удержаться в седле.
- А-а-а - дико закричала Дарья.
Дарья, испуганно глядя на Платона, прижала ладонь к широко раскрытому рту. Девушка затрепетала от увиденной картины. Лицо казачки передало неподдельный ужас. Выразительные глаза округлились от страха. Девичью душу сковал липкий страх. Дарья чуть не упала в обморок. Ее заледеневшее сердце едва не остановилось. Бандит вполовину оборота повернулся к ней, и это спасло беглецам жизнь. Платон выпрямился, выстрелил еще два раза, и бандит рухнул с лошади вниз.
Перелыгин сунул руку под куртку, чтобы проверить, что там случилось, и вытащил из внутреннего кармана бронзовую икону, с застрявшей в ней пулей. Затем казак снова запустил руку под куртку и, вытащил обратно. На руке была кровь. Из поврежденной кожи на груди сочилась кровь. Дарья схватила Платона за отворот стеганой куртки. Ее лицо побледнело, а он остался самим собой как будто и не побывал в зубах у смерти.
- Ты живой - давясь слезами, воскликнула Дарья.
Перелыгин недоуменно пожал плечами.
- Я казак, Дарья, а не кисейная барышня. Ты всегда должна быть готова к худшему. Я смерти не боюсь.