Дарья достала из поклажи книгу в дорогом переплете.
- Что это у тебя за книга? - удивился Платон
- Стихи Евгения Баратынского. Хочу почитать перед сном.
Дарья раскрыла книгу на середине.
- Хочешь, прочту немного? - спросила она.
- В следующий раз, я спать хочу.
Дарья едва приметно улыбнулась:
- Хорошо. А ты любишь стихи?
- Я люблю тебя слушать. Откуда у тебя эта книга?
- Ты забыл? Я же тебе рассказывала. Купец Банников отдал в школу свои книги. Однако школа сгорела, а вместе с ней все книги. Жаль - очень хорошие были книги. Я эту книгу дома читала. Она уцелела только потому, что на улице была. Я все же прочту тебе один стих.
И она ясным чистым голосом прочла одно небольшое стихотворение.
Приманкой ласковых речей
Вам не лишить меня рассудка!
Конечно, многих вы милей,
Но вас любить - плохая шутка!
Платон невольно заслушался стихотворением.
- Ну, как? - спросила Дарья, закончив читать.
Она ожидала похвалы от Платона или восхищения, но он лишь скупо сказал:
- Понравилось.
Дарья прильнула к Платону, и он тут же обнял ее.
- А что мы с тобой будем делать в Омске?
- Я постараюсь поступить на какую-нибудь службу, ты будешь домашним хозяйством заниматься, а дальше посмотрим.
Дарья разобрала постель на широкой деревянной кровати. Им даже не верилось, что они будут спать в теплой и чистой постели. Еще недавно об этом можно было и не мечтать. Платон почти сразу же уснул мертвым сном. Дарья так намерзлась в дороге, что даже в жарко натопленной избе завернулась в большой теплый платок. Она немного прикрутила лампу и подсела ближе к огню. Пламя загадочно осветило красивые губы и круглый, словно точеный подбородок девушки. Тихо и ясно стало на душе у Дарьи, после того как они обрели пристанище. Тревожные мысли девушки на время утихли, а мир стал казаться немного лучше, чем раньше. Она как будто от тяжелого сна проснулась. Через час Дарья не выдержала и, положив книгу на стол, затушила керосиновую лампу. Темный мир избушки и мир снаружи слились. В комнате наступила тишина, нарушаемая лишь громким дыханием Платона. Дарья крепко обняла своего казака и заснула беспробудным и без сновидений сном.
Утром Перелыгин вышел на улицу и, вдохнув в грудь чистого морозного воздуха, пошел в лавку за продуктами. Перед перекрестком он услышал громкий шум и гам. Дорогу преградили многочисленные обозы. Гражданские, военные, буржуи, служащие, помещики, лавочники бурным потоком двигались по улице. Несколько тысяч ног с хрустом топтали свежевыпавший снег. В глазах людей читались отчаяние и страх. Отовсюду неслись недовольство, ропот, слезы. Казалось, будто все пространство пришло в движение. Город стал выглядеть растревоженным муравейником. В Омске наступил переполох.
На тумбе висело воззвание к горожанам:
“Сибиряки! Вы не хотите стать беженцами и мыкаться по чужим углам? Так защищайте свои углы, свои дома. Поступайте в добровольцы!”
Платон остановил солдата:
- Скажи, что происходит?
- Ты что с неба упал? Отступаем! Колчак удрал из города, а мы следом бежим.
- Куда же вы направляетесь?
- В Новониколаевск - раздраженно ответил солдат и завернул кудрявое ругательство.
Когда Платон вошел в лавку, там было полнехонько народу. Кто-то покупал, кто-то товар разглядывал, а кто-то незатейливые разговоры вел. Но все кто были, обернулись на вошедшего казака. Платон поздоровался, купил в лавке жирного гуся, сахар, чай, несколько буханок хлеба, сложил все в широкий полотняный мешок и отправился обратно.
Но почти сразу же его остановили изможденные голодом солдаты:
- Дай хлеба. Мы давно ничего не ели.
Платон протянул солдатам две буханки хлеба. Они разломили его на части и стали жадно есть, не прожевывая, целыми кусками. Платона сокрушенно покачал головой. Чего ждать от армии, которая бедствует и голодает?
Он занес продукты в дом и тут же повел коней на водопой к Иртышу. Подойдя к реке, он увидел, что по ледяной переправе и по мосту через Иртыш непрерывной лентой движутся обозы. Изредка раздавались нестройные выстрелы и тут же замирали.
- Что за стрельба? Я никак понять не могу - спросил Платон, не отрывая глаз от переправы у стоящего рядом хорунжего.
- Красные наступают. Они скоро Омск займут. Белая Армия бежит, не оказывая им никакого сопротивления. Перед ней будто одна задача стоит - оторваться от красных. Ее боевой дух сильно подорван. Обстановка создалась безвыходная.
- А есть ли надежда, что положение улучшится? - досадуя, спросил Платон.
- Я думаю, что все закончится катастрофой. Если бы накануне не ударили морозы, то, как бы сейчас обозы переправлялись через Иртыш? Это просто представить себе невозможно. Единственный мост не справился бы с этой задачей. Это еще хорошо, что саперы Уральской и Ижевской дивизий наладили переправу по льду, а то бы нам пришел конец - с явным недовольством проговорил хорунжий.