Но вот в душе как будто потеплело:
Сочельник был. И снег лежал в степях.
И не было ни красных и ни белых.
Дарье смолкла, ей вдруг вспомнилось, как почти пятьдесят лет назад Платон дрогнувшим голосом спросил ее в Старом Хуторе: “Любишь?”
Эти слова тогда глубоко внедрились в сердце девушки.
- Люблю! - тихо, как будто сама себе сказала Дарья Ивановна, и задумчиво сдвинув брови, замолкла.