- Ты же все понял, Платоша.
- Все равно расскажи.
- Хорошо. У нас с Мишей родилась дочка, прожила три дня и умерла. После нее я все время пыталась родить снова, но у меня не получалось забеременеть. – Ирина отхлебнула кофе и прямо посмотрела в глаза Платона. – В тот раз я поступила в больницу с кровотечением и ложной беременностью. Когда меня обследовали и не нашли никакой беременности, то я сидела плакала в коридоре, ждала Мишу с вещами. Смотрю по коридору женщина идет в тапочках домашних, в халате, прошла мимо меня и вышла на улицу. Я проводила её взглядом, подумала, что её там встречает, наверное, кто-то из родных. Прошло много времени, я так и сидела в коридоре. У Михаила было важное совещание и он попросил подождать. Увидела, что несут ребенка, и он громко плачет. Медсестра уронила соску, я подошла помочь, спросила почему ребенок так плачет. Она мне отвечает:
- А это отказник, женщина родила и ушла. Сейчас спрошу у кого молока много, покормят.
Так я увидела тебя первый раз. Ирина отхлебнула кофе, он уже остыл, она отставила чашку, продолжила:
- Потом мы оформили с Мишей все документы, и ты стал нашим сыном. Мы старались быть тебе хорошими родителями. Думаю, что тебе не за что нас упрекнуть. Ты мой сын навсегда.
- Ну что ты, мама. Я не собирался в чем-то упрекать тебя. Я наоборот, испугался, что теперь стану тебе не нужен.
Платон обошел стол и встал на колени перед стулом матери, положил голову к ней на колени и горько заплакал. Такими слезами он плакал впервые за всю свою жизнь, горькими, жгучими, опустошающими.
Ирина гладила сына по голове, приговаривала:
- Ну что-ты, ну что ты, Платоша, успокойся. Все хорошо. Нас двое, и мы со всем справимся. Успокойся, родной.
И раз за разом чмокала его в макушку.
Глава 9 Первые успехи
Так потихоньку жизнь потекла дальше. Ирина работала, но все чаще коллеги замечали, что она застывает с широко раскрытыми глазами. Её уносили в прошлое мысли, там было хорошо, там был жив Михаил, там весело смеялась Светланка. А тут, в этой жизни стало пусто и одиноко. Ирина старалась жить для Платона, радоваться его успехам, но… но Платон уже взрослый, он стал совсем настоящим мужчиной. Тогда, когда она принесла его после усыновления домой, он был маленький ребенок, который нуждался в ней. Теперь все острее чувствовалось одиночество.
Платон тоже жил дальше, хорошо учился, преподаватели хвалили и прочили хорошее будущее. Уже с первого курса его приглашали с выступлениями на различные концертные площадки. Особенно ему нравилось исполнять романсы. За этот год дополнительно к занятию по фортепьяно, Платон изучал игру на гитаре, это ему давалось легко. Уже через полгода пальцы безошибочно перебирали струны. Сегодня он выступал на той летней площадке, с которой началось его увлечение музыкой.
Концерт уже должен был закончится, но зрители так хлопали и просили песни на бис, что в нарушение всей программы Платон исполнил свой любимый романс:
Мохнатый шмель – на душистый хмель,
Мотылек – на вьюнок луговой,
А цыган идет, куда воля ведет,
За своей цыганской звездой!...
Зрители восторженно хлопали красивому парню и прекрасному артисту. Платон испытывал чувство полёта. Его приняла публика, его полюбили зрители. Как же хорошо! Платон раскинул руки в стороны, покружился, затем снова поклонился и ушел со сцены. На лице сияла счастливая улыбка. Когда он сошел со сцены, к нему кинулись девушки, они просили автограф. Платон, широко улыбался, подмигивал девушкам и расписывался на всем, что подставляли девушки. Одна даже подставила своё плечо. Вокруг все засмеялись и стали шутить, что теперь ей придется до конца жизни не мыться.
Под шутки и смех Платон выбрался из толпы, и его внимание привлек маленький мальчик. Он сидел на скамеечке в парке, ел кусочек хлеба, щеки были испачканы. Платон уже хотел подойти к ребенку, но рядом присела пожилая женщина и протянула бутылку с водой. Мальчик с жадностью попил, потом налил немного воды в ладошку и умыл лицо. У Платона сжалось сердце: «А если бы меня не усыновили, как бы сложилась моя жизнь? Может мне тоже пришлось бы сидеть на скамейке в парке и ждать, что мне кто-нибудь даст кусок хлеба». Платон передёрнул плечами, будто отгоняя грустные мысли. К нему приблизились две молодые девчушки и смущенно попросили автограф. Пока выходил из парка он еще не раз останавливался с благодарными зрителями.