Кончилось все тем, что Авдей унес Ульянину машинку.
Ульяна не очень возражала мужикам. Вытерла с машинки пыль, завязала ее в узел из старой скатерти, — бери.
— Не горюй, сестра, — ободрил ее Авдей. — Разбогатеем — ишо не такую купим. Ножную, ногой крутить будешь, а руки свободные.
Ульяна только рукой махнула, не очень она надеялась на своего брата.
Но тот, видать, на этот раз знал, что делал. Не обманул и не промахнулся. Недели на две скрылся с машинкой куда-то из поселка и вернулся с лошадью. Привел Карпу во двор, завел в маленький, не приспособленный для этого сарай, привязал.
— Ну вот, — сказал Авдей, — будет нам на двоих. А живет пущай у тебя.
Растопырился Карпо, раскорячился: одной ногой в депо стоит, другой — на Поповой даче. Не знает, на какую ногу опереться, не решит, какую ногу снять, к какой приставить. Там привык, сроднился, жизни без депо не мыслил. А оказывается, можно и иначе хлеб свой добывать — прямо самому, на земле. И кроме всего, на земле как-то вольготней, свой труд виднее…
Раздирается Карпо на две половины: все больше в землю врастает и за депо держится, не отцепится никак.
Но земля все же оказалась сильнее, бросил Карпо депо, сделался целиком крестьянином. В хлеву поросенок, телка-первогодка завелась, купил кой-какой инвентарь: плужок, борону с чудным названием «зигзаг».
Года три или четыре хозяйничал Карпо, привыкать уже стал, как вдруг жизнь подбросила ему новую задачу: объединяться в ТОЗ начали. Пришли и к Карпу представители, объясняют, спрашивают.
— ТОЗ организуется. Ты как? Будешь единоличником или со всеми вместе?
Трудно Карпу решить такую задачу: он и единоличником-то стал совсем недавно, только-только научился землю кое-как понимать… Чешет затылок.
— Кабы б знать, как оно лучче будет…
— Гуртом и батьку легче бить.
— Батьку-то да, легче… — Поинтересовался: — А люди как, записываются?
— Кто как. Ахромей Солопихин записался.
— Ахромей? — удивился Карпо. — И его принимають у гурт? А вы видали, какая у него земля? Его клин за буерачком издаля можно узнать: весь бурьяном зарос. Утром идет туда как человек — на работу, а сам весь день проспит в холодочку. А дети голодають. Лодырь несусветный. Земля тольки пропадает, жалко. Рази можно так к земле относиться? За такое по морде бить надо. — Карпо разгорячился, но вдруг подумал, что горячится по делу, которое его не касается, умолк, задумался. Однако заговорил опять об Ахромее. — Его нельзя примать. А землю отобрать надо, чтобы зазря не мучилась.
— Ладно — с Ахромеем. Ты-то как?
— Как же «ладно»? — удивился Карпо. — Мне ж с ним, можно сказать, в одной семье жить придется: одну работу робить, из одного котла хлебать. А он такой: на работе его не найдешь, а у котла за ним не захватишь. Это уж я знаю. Тут вон когда спрягаешься на сев чи на уборку — и то выбираешь, с каким соседом сподручней: чтоб его не перешло к тебе и ты чтоб горб не гнул на него. Под стать себе и напарника шукаешь.
— Ну и тут напарников найдешь — народу много. Тракторов, машин разных накупим. Каждому найдется работа по способности, по уменью.
— Ха! «По уменью»! А шо, к примеру, умеет делать Ахромей? Он, гляди, ишо в командиры выйдет. Слыхал, будто бегает по другим улицам, тоже агитирует? То дужа поганый агитатор по такому делу: такой сагитирует не вперед, а взад.
— Дался тебе этот Ахромей! Ты-то сам как?
— С кондачка такое дело не решишь. Посоветоваться надо…
— С кем советоваться будешь? Советчики разные бывают, смотря, куда дух направлен.
— Как с кем? А хочь бы вон с жинкой, — кивнул на Ульяну. — У нас с ею дух одинаковый, на всю жизнь спряглись. Покумекать надо.
«Кумекал» Карпо не с одной Ульяной. К соседу Симакову Григорию Ивановичу пошел. Тот справным хозяином стал, крепенько зажил. Уже пару лошадей завел, инвентарь кой-какой приобрел, даже лобогрейку купил. Старик ушлый, не промахнется. Как он, что думает?
— Коней продал, — объявил ему старик, — на завод возвертаюсь. Там погода или непогодь, а мое отдай. Зарплата, паек. А тут круглый год дрожи, поглядай на небо — моли то дождика, то солнышка, — рассудительно и спокойно говорил Григорий Иванович.
Откровенно сказать, Карпо от него не ожидал такого поворота и даже растерялся немного.