— Я знаю этого Борисова, — сказал Чижиков с напускной серьезностью. — Ничего плохого о нем сказать не могу. Но надо подумать.
— Да, тут горячку пороть не стоит. Подумайте. Только недолго: Появится другая кандидатура — скажите. До свидания.
Возвратившись в союз, Чижиков тут же позвонил Борисову и голосом закадычного друга произнес:
— Привет, старина!
Чижиков говорит.
— О, добрый день! — удивился тот искренне. — Вот от кого не ожидал звонка…
— Ну почему же? — демократично возразил Чижиков. — Я только что вернулся оттуда, обговаривали кандидатуры… Только прошу, чтобы это пока оставалось сугубо между нами, строго конфиденциально. Обговаривали кандидатуры на пост главного редактора в журнал «Молодые голоса». Я назвал твою фамилию. Говорю: критик, с хорошим вкусом, идейно крепкий, как критик — он не будет пристрастен к какому-то одному жанру. Верно?
Борисов молчал.
— Аллё! Почему молчишь? Верно сказал?
— Я слушаю… Слушаю…
— Назвал твою фамилию. Правда, я предварительно с тобой не посоветовался, но это случилось неожиданно. Ты-то сам как на это смотришь?
— Да как… Дело серьезное, ответственное…
— …и интересное…
— …и интересное, — согласился Борисов. — Надо подумать… Да и доверят ли?
— Думаю, дело выгорит: со мною считаются. Соглашайся, и я буду уверенней пробивать твою кандидатуру. Имей в виду — там претендентов премногое число!
— Спасибо, — сказал Борисов.
Повесив трубку, Чижиков психанул: он не услышал в голосе Борисова того телячьего восторга, на который рассчитывал, и той преданной расположенности к себе, которую хотел вызвать своим звонком. То ли Борисов уже знал обо всем этом, и тогда сообщение Чижикова выглядело смешным, то ли он вообще такой сухарь… Так нет, он не сухарь, он слыл «веселым парнем», остроумным анекдотчиком, потому Чижиков и взял сразу такой тон. Нет, это, конечно, не та кандидатура, какую хотелось, совсем не та, но что поделаешь? Тем более что вопрос с Борисовым наверняка уже предрешен — и Чижикову остается лишь обротать его, сделать покорным, послушным и податливым, не дать ему с самого начала большой воли и свободы, пусть знает, что своим назначением он обязан именно ему, Чижикову.
Однако наш великий стратег на этом пока не успокоился. Он предпринял еще несколько шагов и даже атак — пытался очернить, опорочить Борисова, чтобы расчистить дорогу Говорушкину, но ему это не удалось.
И когда состоялось решение и выписка из него пришла в союз, Чижиков тут же схватил трубку, набрал номер Борисова и самым восторженным голосом сообщил:
— Ну, старик, наша взяла! Нелегко мне было, очень нелегко было отшивать других претендентов, но я стоял насмерть: согласен, говорю, только на Борисова. Уважили. И вот решение у меня в руках. Поздравляю от души! Будем работать вместе, — нажал он на последнем слове. — Нам надо бы встретиться и обсудить, как и с чего начинать: журнал-то — орган союза, молодежный, а я все молодежные издания курирую. Давай-ка завтра часиков в одиннадцать и встретимся? — Чижиков как бы спрашивал, но в то же время это был и приказ: пусть знает сверчок свой шесток.
На другой день ровно в одиннадцать Борисов был уже у Чижикова. Плотный увалень, рыжий, с белесыми ресницами, он вошел независимой походкой, сказал:
— Привет куратору!
Чижикову не понравилась такая вольность, но тем не менее вышел из-за стола навстречу, поздоровался за руку. Хотел по нынешнему обычаю в писательской среде даже облобызать его, но сдержался — как бы не переиграть.
— Садись, — пригласил он гостя за приставной столик, сам сел напротив. — Садись. Ну так, с чего будем начинать?
— А с чего? Известно с чего — с секретарши.
— Это понятно. А всерьез?
— Всерьез? — спросил раздумчиво Борисов. — Опять же с секретарши. То есть со штата, с людей, — пояснил он.
— Верно. Зама хорошего тебе надо.
— Всех надо хороших, только где их взять?
— Искать надо. Зама я тебе могу порекомендовать. Есть на примете хороший парень.
— Кто?
— Говорушкин Саша. Поэт. Слышал о таком?
— Знаю, — без энтузиазма сказал Борисов. — Мне хотелось бы человека поопытнее. А этот — молод, ведь он еще нигде не работал.
— Опыт — дело наживное, а молодость — не порок.
— Так-то оно так.
— Подумай. Не прогадаешь. И насчет авторов подумай. Кому трибуну в журнале предоставлять.
— Ну, за авторами, думаю, дело не станет.
— Не всех же подряд?
— С разбором, — сказал Борисов. — С разбором будем на трибуну пихать. По уму, по таланту. Так?