– Шарим, попав на корабль Шагры, взялся меня защищать, – сообщил Фоэр. – Разговор мой с капитаном строился весьма сумбурно, мы оба пребывали в раздражении. Я требовал разрешения вернуться и спасти Арху, лорд Эрр Тирго был против. Шарим решил, что меня хотят несправедливо наказать, что Шагра эдакий злобный гриф… И он отрекся от родства с вашим братом.
– Он сделал что? – не поверила Аэри. – Немыслимо! Я объясняла ему основу наших правил жизни. Нельзя отказаться от родства крови, не избрав иного наставника.
– Так вы сказали. Он выслушал и последовал известной ему части правил. Отказался от крови Эрр Тирго и сообщил, что делился своей со мной. И что я теперь за него отвечаю.
Глаза Аэри сузились и неприятно блеснули. Но этим кратким мгновением вспышка раздражения и ограничилась. Все же она – леди. Умеет владеть собой, не допуская необдуманных слов и действий.
Фоэр скосил глаза и даже чуть повернул голову, едва не потеряв сознание от боли, но и находиться в прежнем положении не желал, поскольку не мог видеть лица отстранившейся в задумчивости собеседницы. Видимо, боль все же не осталась незамеченной. Аэри снова наклонилась вперед и взглянула на воина несколько виновато:
– Ну ладно Шагра – брат готов простить моему наглому сыну все. С первого взгляда очарован хулиганом… Но ты-то! Почему ты его не одернул?
– Сперва я был слишком удивлен, – признал Фоэр. – А позже… леди, вы ведь не можете совершено не замечать того, что я оберегаю вас и ваш род.
– Вот как, – не очень искренне удивилась Аэри.
– Я исправно молчал сто семьдесят зим о том, что полагал невозможным. Вы самое необыкновенное существо в мире ампари. В общем-то исключительно благодаря вам моя душа еще жива, – вздохнул Фоэр. – Когда Шарим сказал, а ваш брат промолчал… Я вдруг подумал, что такое ненормальное положение вещей позволит мне хотя бы однажды высказать все. Я люблю вас, леди Аэри, я вас уважаю, и я буду беречь вашу семью, что бы вы ни решили.
Леди неуверенно пожала плечами и снова задумалась. С некоторым сомнением вздохнула, поудобнее повернула безвольную руку Фоэра и нагнулась над запястьем. Мужчина одобрительно дрогнул губами в подобии улыбки: в такие мгновения просто необходимо ощутить в полной мере, что говорит кровь. Аэри выпрямилась, задумалась еще сильнее, слизнув последнюю капельку со своей губы.
– Между прочим, за последний век я не пробовала на вкус ни один характер ампари, – сообщила Аэри. – Лечила, обучала, но сама не пила и не приобщалась… Ты меня озадачил.
Фоэр молча ждал продолжения, глядя в утомительно ровный и однообразный потолок комнаты. Озадачил! Странное определение. Выговорить то, что было сказано, ему оказалось куда труднее, чем драться ночью с демонами. А уж ждать решения леди…
– Ладно, давай попробуем обсудить нашу проблему в стиле Данга, – сдалась леди, когда молчание стало невыносимым. – То есть просто и без недосказанности. Я стала женой Шарима Марпы Данга, когда мне было неполных пятьдесят. Это был весьма ранний брак. Я была по-детски влюблена, он меня любил, и, полагаю, гораздо более глубоко. Пока на небе царил Ролл, мы были счастливы. Но под лучами Адалора наш брак каждый раз пытался развалиться. Шарим Марпа не принимал идеи изменения душ, а я родилась такой, склонной к мягким и непрямым путям. Когда я нуждалась в обучении для выхода на следующий уровень опыта, мы расставались. Иногда мы не виделись по десять зим кряду.
– Я полагал, что причина в войне с людьми, – удивился Фоэр.
– Причина в том, что я живу, создавая баланс. Он предпочитал крайности и разрушал равновесие. Это было замечательно… и очень тяжело.
Леди снова замолчала и сосредоточенно взглянула на дверь.
"Не иначе, – решил Фоэр, – подумала о том, что следует продолжить воспитание Шарима-младшего, и немедленно".
Но Аэри не ушла. Наоборот, села ближе и нагнулась, чтобы глядеть прямо в глаза:
– Я никогда не выйду снова за воина. Если ты желаешь сохранить в силе выбор Шарима, тебе придется разбудить в себе что-то еще, помимо крови Атнама. Не хочешь слышать недра – вспомни, как меняют погоду. Или восстанови знания о растениях…
– Не могу, – тихо отозвался Фоэр. – Все прочее мертво. Я сам уничтожил свое прошлое, этого уже не изменить.
– А я подслушиваю, – громким шепотом сообщила Лэйли, подкрадываясь от двери к кровати. – Вы не против? Потому что если против, все равно придется смириться.