Из многих крупных новостей, полученных нами, самой интересной была война России с Японией. С радостью и благодарностью приняли мы сообщение о том, что датское правительство оставило для нас склад в гавани Леопольда; ведь очень может быть, что он нам еще пригодится.
Далеко за полночь просидели мы, обсуждая все эти новости. В спешке, с какой мы все повскакали, никто не успел хорошенько одеться, и все мы, жадно склонившись над письмами и газетами, являли собой чрезвычайно забавное зрелище. Атангала воспользовался случаем и угощался одним "moke" за другим. На этот раз его сопровождал сын Арнана, чудесный юноша лет 25. Когда, наконец, я улучил минуту заняться мистером Атангала, он рассказал мне, что его путешествие протекло вполне хорошо — хотя с пищей было немного туго — до самого дома Атангалы, поблизости от Честерфильд Инлет; эскимосу нужно было заехать сначала домой. Здесь ему встретились мускусные быки, и он стал охотиться на них. Один патрон засел в дуле ружья, и, в то время как Атангала вынимал его, ружье выстрелило само собой, разумеется, и оторвало Атангале указательный палец. Когда он пришел к своему племени, друзья и родные уговаривали его отказаться от доставки почты, а лучше остаться дома лечить свой палец. Но он устоял от всех соблазнов и отправился дальше. В награду-за выполнение поручения он должен был получить старое ружье и 400 патронов. Поэтому я склонен думать, что исполнить свое обязательство его побуждало не только желание получить вознаграждение. Атангала находился, видимо, под влиянием более высокого чувства и хотел показать себя человеком слова. В тех условиях, в которых мы находились здесь, такой человек ценен вдвойне. Поэтому он получил значительную прибавку к плате, и во время его пребывания у нас мы обходились с ним, как с нашим уважаемым гостем. Он был в восторге, особенно от тех похвал, которые я расточал ему за его честность. 23 мая в 11 часов-утра он снова отправился на юг с лишними собаками и новой почтой. Он должен был попытаться дойти до „Арктики“ еще до вскрытия льдов и ухода судна.
Между тем мы продолжали работу над провиантом. Жестянки были вынуты из склада, уложены снова в деревянные ящики, занумерованы и занесены в список провианта. Это было сделано в два дня; во второй и, надеюсь, в последний раз наш провиант был готов для погрузки на судно. Эскимосы оказались нам очень полезны; всегда находились среди них свободные молодые люди, которых мы и приглашали. Я работал на берегу с тремя помощниками - эскимосами, а Лунд и Хансен справлялись одни на судне. Все шло быстро и гладко. Ящики подвозились на санях к борту судна, поднимались наверх и спускались в трюм, где и укладывались по местам. Составлялся точный чертеж расположения ящиков, и мы в каждый данный момент могли отыскать то, что нам было нужно.
Начали показываться олени; Талурнакто постоянно охотился на них. Вечером он возвращался домой, и затем снова уходил с санями за добычей, Я купил у эскимосов-нетчилли одну собаку. Она называлась "Ачкеамулеа", — не правда ли, чрезвычайно легкое имя, чтобы впопыхах звать ее? Я нашел его все-таки несколько длинным и перекрестил собаку в „Акчьа“ — северное сияние. Кроме того я оставил себе одну из собак, приведенных Атангалой, ее кличка была еще труднее, и я назвал ее „Фикс“. „Фикс“ был худ как скелет, когда его привели. Через две недели он сделался таким жирным, что едва поворачивался. Мы кормили обеих собак остатками от оленьих туш и перевозили на них животных, убитых Талурнакто. Но во время одной из битв Фикс распорол живот Акчье, и тот скоро издох. Это было очень глупо со стороны Фикса, ибо теперь приходилось работать ему одному!
В последних числах мая эскимосы кончили свой зимний промысел тюленя и перешли на берег к летним занятиям — охоте на оленей и рыбной ловле. По пути они большими толпами заходили в Огчьокту приветствовать нас и, если будет возможность, выменять что-нибудь. Я воспользовался случаем, чтобы разделить между эскимосами свои дары. Мои десять куч дерева и железа превратились уже в одиннадцать. Как раз столько было эскимосов, которые все время помогали нам и были преданы и полезны, все хороший, способный народ, который стоило поддержать. Приятно было видеть, как они радовались нашим подаркам. Особенно сиял Талурнакто, прохаживаясь около своих сокровищ со значительным серьезным видом богатого человека. Бедняга! Стоит ему только во второй раз занять в доме Акклы место супруга, и все его богатство улетучится!