На нашей данной остановке это стимулирующее средство имело еще то хорошее действие, что мы вели себя как подобает людям крещеным, увидев, что важные господа, последними пользовавшиеся "иглу", не потрудились даже закрыть ее хорошенько и в нее намело массу снега. При других обстоятельствах мы бы, конечно, не были столь сдержаны в своих выражениях. Теперь же мы преспокойно проделали отверстие прямо в стене так как через вход невозможно было пробраться. Действительно, в самой хижине было много снегу. Но для двух спальных мешков место в ней нашлось. Мы приготовили все на ночь, покормили собак, затем вползли в хижину и плотно задвинули отверстие снежными глыбами. Мы постарались сделать это как можно тщательнее. Ведь мы были теперь уже настолько опытны, что знали, сколько холоду может проникнуть в какую-нибудь дырочку не больше замочной скважинки. Обитаемость "иглу" зависит от ее абсолютной непроницаемости.
4 апреля нам удалось пройти немного большее расстояние — 11 миль. У Ристведта со времени военной службы создалась теория, что в походе второй день всегда бывает самым тяжелым; по-видимому, эта теория отвечает данному случаю. И в третий день похода все шло как будто немного лучше. С поднятым флагом мы прошли мыс Холла с могилой спутников Франклина. Обыкновенно мы берегли свой флаг. Он успеет еще потрепаться достаточно от ветра и непогоды, чтобы иметь почтенный вид трофея. Кроме того он мешал в пути, так как мой кнут постоянно захлестывался вокруг флагштока, особенно, когда мне приходилось при помощи кнута заставлять собак поворачивать в ту или другую сторону. Но здесь мы поставили флаг и так поступали всякий раз, когда проходили мимо этой каменной насыпи. Не забывали этого никогда. Ведь здесь, над этой одинокой могилой на каменистом мысу у самого моря царит торжественный покой. Однажды увидев, никогда не забудешь этого каменистого прибрежья с маленьким озером, к которому почти примыкает залив, а позади тянутся вглубь низкие холмистые гряды Земли короля Уильяма, теряясь в сероватой мгле зимнего освещения. Печальной, невероятно печальной была судьба этих двух людей. Уже одно это заставляет нас почтительно склониться перед их могилой.
Но флаг был поднят также и в честь совершенного ими подвига.
14 апреля. Наступил решающий день, когда мы должны были дойти до склада и узнать там, можем ли мы надеяться на дальнейшее продвижение вперед.
Стояла очень хорошая погода, когда мы выступили в путь. Лед имел уже совершенно иной вид. По всему проливу он был взломан и весь в небольших торосах. Но там, где мы ехали, по узкой прибрежной полосе состояние льда было довольно хорошее. Сразу же после старта Ристведт отправился на берег за стайкой куропаток, сидевшей на гребне небольшого холма. Но птицы провели охотника и улетели. Впрочем, мы скоро утешились. Я преспокойно ехал дальше и порядочно обогнал Ристведта, как вдруг увидел вдали что-то похожее на камень. Это, судя по расстоянию, должен был быть очень большой камень, Я не мог припомнить, чтобы мы во время плавания на лодке видели здесь какие-нибудь особенно большие камни. Я вынул бинокль. Да это олень! Мне пришлось остановить собак, чтобы они не почуяли зверя и не испортили нам охоты. Спокойно я дождался Ристведта и потом остался у обоих саней. Ристведт уже давно проявил себя лучшим охотником, чем я. И хотя гораздо приятнее самому пострелять, но здесь не место для занятия спортом. Здесь нужно извлекать наибольшую пользу из своего небольшого запаса патронов. Промазывать не разрешается! Поэтому, когда ландшафт оживлялся какой-нибудь живностью, на сцену всегда выступал Ристведт. Одному приходилось оставаться при санях. Иначе невозможно было удержать на месте собак. Даже оставаясь с собаками, было довольно трудно с ними справляться. Особенно потом, когда они поняли, что означает уход Ристведта с ружьем.