Сова, Умиктуаллу и Нулиейю 2 июня уехали со своими семьями на запад к Камиглу поблизости от острова Эта в проливе Симпсона, чтобы заняться оленьей охотой. Я условился с ними, что мы остановим судно, когда будем там проходить, чтобы взять на борт оленьи окорока. Мы дали эскимосам с собой длинный шест с флагом, который они должны будут поднять чтобы нам было легче увидеть их.
Я давно уже обещал Линдстрему, что он получит несколько свободных дней для исследования таинственных недр страны. Эскимосы так много рассказывали о реке к северу, Каа аага-анги, которая кишит лососями. Туда теперь уехало много эскимосских Семейств, и от них приходили вести о том, что там прекрасная рыбная ловля. Все мысли Лиидстрема были прикованы к Каа-аага-анги (большая река), и он стремился всё больше и больше от камбуза к этой реке. Наконец, 2 июля он приготовился к своей экспедиции. Она состояла из него самого и Талурнакто в качестве помощника начальника. Ее уже давно все мы прозвали "Экспедицией для исследования внутренней части Земли короля Уильяма". Я пытался как можно дольше сохранять свое серьезное отношение и к этой экспедиции. Линдстрем действительно имел целью пополнение своей зоологической коллекции, но все остальные товарищи ужасно потешались над ним. Право, было невозможно не смеяться над этими двумя полярными исследователями, когда они медленно двинулись вперед и пошли по льду под градом более или менее скромных пожеланий, сыпавшихся с палубы. Оба они по виду были совсем одинаковы, то есть принадлежали к тому типу людей, которые бывают выше всего, когда принимают лежачее положение, и теперь они катились рядом, как два шара. На другой день Ристведт и Вик, всегда вместе выдумывавшие самые невероятные шутливые проделки, отправились к эскимосам и выискали себе там экземпляр на двух ногах такого же типа, юношу по имени Тоннич. Этого юркого маленького человечка они снабдили протухшими консервами и поручили ему разыскать Линдстрема и Талурнакто. Посланцу дали с собой длинное торжественное послание к Линдстрему, где выражались живейшие заботы о "великой научной экспедиции", руководителем которой был он, а вместе с тем надежда, что вспомогательная экспедиция Тоннича найдет обоих смелых путешественников в живых и таким образом окажет им помощь, пока еще не будет поздно. Когда 9 июля оба вернулись обратно, они были встречены пышными овациями и всяческими знаками преувеличенного внимания. Добыча экспедиции состояла из 40 яиц и нескольких гагар. Научный отчет был краток: Каа-аага-анги — это река шириной с реку Нид у Троньема. Животный и растительный мир гораздо богаче у станции!
Между тем лейтенант Хансен побывал на мысе герцога Абруццкого и определил его местонахождение. Но езда на санях в это время года неприятна. Лейтенант вернулся домой промокший насквозь.
В половине июля я сбросил с себя эскимосские одежды и облачился снова в свое старое платье. Я проносил эскимосскую одежду 20 месяцев подряд и имел возможность составить себе представление об ее приспособленности. Для зимнего пользования в этих местах, как уже упоминалось раньше, легкая одежда из оленьего меха лучшее, что можно придумать, и делать ее нужно просторной. Однако в самые сильные морозы и ближе к весне я надевал, как и все эскимосы, на живот широкий пояс из оленьего или волчьего меха, чтобы предохранить это чувствительное место от продувания. Летом же, наоборот, одежды из оленьего меха непрактичны, так как они промокают в дождливую погоду. Я пришел к тому выводу, что летом нижнее шерстяное белье, а поверх него одежда из тюленьей шкуры — рациональнее всего. На ноги я надевал всегда чулки из оленьего меха волосом внутрь; под подошву клал траву сенны, и затем натягивал поверх сапоги из оленьего меха волосом наружу. В такой обувке ноги предохраняются от каких бы то ни было повреждений. Трава сенны впитывает в себя всю влагу. Если каждый день вынимать траву и просушивать ее, то никакой влаги в чулке не останется. Но для большей верности можно выворачивать чулки на ночь.
В конце июля в Огчьокту образовалась школа плавания. Вик и Ристведт были в ней учителями, Хансен и Лунд — учениками. Пруд с пресной водой недалеко от судна был использован в качестве бассейна, и здесь они купались каждый вечер все время, пока держалась теплая погода. Температура воды доходила до +15°, а это не плохо для полярной области. Сначала применялись пояса, но ученики оказались способными, поэтому такой метод был скоро оставлен. Иногда эскимосы приходили посмотреть на пловцов. Они были уверены, что белые спятили с ума! Можно было бы предположить, что этот народ, проводящий столько времени на воде, умеет плавать. Но нет, ни один из них не имел об этом ни малейшего понятия, и если кто-нибудь падал в воду, то шел сейчас же ко дну, как камень. Позднее нам представился очень печальный случай убедиться в этом. Впрочем, не так уж необычно, что народ, много плавающий по морю, сам не умеет плавать. Назову, например, хотя бы наших рыбаков.