Мы теперь уже совсем были готовы пуститься в плавание. За исключением метеорологических инструментов и собак, которые должны были оставаться на берегу до последней минуты, все уже было на судне. Трюм был почти доверху набит нашими коллекциями. В большом трюме находились наши самые важные вещи. Прежде всего два больших запаянных железных ящика, где сохранялись все материалы наших наблюдений за эти два года. Ящики были так устроены, что их можно было бросить в море, и они там плавали бы. Оба были помечены названием судна. Вокруг ящиков стоял провиант на две недели, патроны и другое снаряжение, уложенные в небольшие ящики, приготовленные на тот случай, чтобы их можно было взять с собой, если нам пришлось бы покинуть судно. Здесь также для каждого из нас был приготовлен мешок из непроницаемой для воды материи с одеждой и со всем прочим, что каждый в отдельности хотел бы взять с собой на такой случай. Все наши шлюпки и брезентовые каяки были в полном порядке и приведены в готовность на случай аварии. Мы приготовились к тому, что нам придется все время пользоваться лотом, пока мы не выйдем на другую сторону. Поэтому мы изготовили три ручных лота и установили на блоке патентованную катушку, по которой лотлинь вытравливался с легкостью. Вахты мы заранее распределили следующим образом: один человек у руля, один в дозорной бочке, один у машины и один у лота. Мы, работавшие на палубе, должны были устроиться так, чтобы трое из нас находились на палубе, пока четвертый отдыхает. Машинисты чередовались вахтами. Кок должен был по возможности помогать нам.
Все мы знали, что нас ждут впереди тяжелые испытания. Но прекрасные отношения, существовавшие все время между нами, сблизили нас и спаяли, и хотя нас было всего лишь семь человек, мы являлись, однако, силой, которую не так-то легко было сломить.
С вершины холма Акселя Стена открывался отличный вид по проливу на запад, и в течение следующих двух недель я поднимался туда 2—3 раза в день. 12 августа снова дул свежий северный бриз, и мы поняли, что уж если нам суждено двинуться в путь, то надо воспользоваться этим случаем. Лейтенант Хансен, Лунд и я поднялись утром наверх на вершину холма Стена. Лед, до сих пор стойко державшийся вдоль берега Земли короля Уильяма от мыса Бута и дальше к западу, теперь отошел, и открылась береговая полынья. В четыре часа мы снова были на вершине. Вокруг островов Тодда все еще стоял лед, но нам показалось, что по ту их сторону виднеется открытая вода.
Настало время, и мы решили попробовать. Отплытие было назначено на три часа утра следующего дня. Были сделаны последние приготовления. Собак взяли на борт и после наблюдений, произведенных в 9 часов вечера, перенесли также и метеорологические инструменты.
С каким-то странным чувством вступал я на борт судна в последний раз. К моей радости, что мы пускаемся в плавание, примешивалось еще сильное чувство сожаления. Мои товарищи позаботились о том, чтобы у меня от гавани „Йоа“ остались только одни хорошие воспоминания. У нас никогда не было ни недоразумений, ни ссор. Веселая шутка, пение, смех — вот что звучит в моих ушах, когда я теперь вспоминаю об этом долгом времени. Поэтому мои мысли всегда сопровождаются сердечной благодарностью товарищам за дни, проведенные в гавани "Йоа".
СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ ПРОХОД
ПЛАВАНИЕ вдоль материка Северной Америки было той задачей полярного исследования, которая несомненно больше всего занимала человечество. И ради разрешения ее было принесено в жертву больше жизней и затрачено больше средств, чем ради разрешения какой-либо другой задачи. Но так как о Северо-Западном проходе существует целая библиотека литературы, то я предпочитаю указать на нее моему читателю и не утомлять его своей попыткой рассказать ему историю плаваний этим проходом. Я ограничусь здесь коротким перечнем тех путешествий и путешественников, результат работ которых имел непосредственное значение для плана экспедиции „Йоа“ и его выполнения.
В 1585 году на поиски Северо-Западного прохода отправился Джон Дэвис. Результатом его плавания было открытие пролива между Гренландией и Лабрадором, носящего его имя. В 1616 году Байлот и Баффин сделали большой шаг вперед, обойдя кругом Баффинов залив и определив местоположение пролива Ланкастера. Уже в 1648 году русский Дежнев обогнул северо-восточную оконечность Азии и таким образом открыл пролив между этой частью света и Америкой. Но его открытие осталось мало известным, и только в 1728 году датчанин Витус Беринг прошел через этот пролив и приобрел себе честь открытия Берингова пролива. Благодаря этим открытиям человечество было уже на верном пути к Северо-Западному проходу. Однако, еще много оставалось. В 1778 году капитан Джемс Кук проник через Берингов пролив к северу и открыл Ледяной мыс. После этого времени вопрос не поднимался больше в течение ряда лет, пока им снова не занялся талантливый английский шкипер-китолов Уильям Скорсби-младший в 1817 г. Он полагал, что состояние льдов теперь изменилось настолько к лучшему, что стоит возобновить попытки. И вот в XIX столетии начал осаду Северо-Западного прохода капитан английского военного флота Джон Росс. Английское правительство в 1743 году назначило вознаграждение в 20 000 фунтов стерлингов за разрешение задачи; теперь оно его возобновило. Джон Росс отправился в 1818 году на парусниках "Изабелла" и "Александр", но счастье ему не улыбнулось. Он обошел кругом Баффинов залив, прошел пролив Смита и направился к югу. При входе в пролив Ланкастера он внезапно повернул обратно. Росс утверждал, что пролива не существует, и что это залив. Горы, которые, как ему показалось, он видел в основании этого залива, он назвал горами Крокера. Но так как все офицеры Росса не соглашались с его мнением и утверждали, что пролив существует, то уже на следующий год был послан туда талантливый помощник Росса, Эдуард Парри. Парри не только доказал существование пролива, но и прошел значительно дальше к западу и перезимовал на своих двух судах "Гекла" и "Трайлер" на острове Мельвиля. Этим был сделан гигантский шаг вперед, и имя Парри занимает одно из самых значительных мест в истории Северо-Западного прохода. Джон Росс, однако, не потерял мужества. В 1829 году он снова отправляется на север на колесном пароходе "Виктора". Впервые пароход был использован в полярном море. Само собой разумеется, что во льдах далеко не уйдешь с огромными кожухами над колесами. Джон Росс зимовал в течение 4 лет на восточной стороне Боотии Феликс, но под конец ему пришлось возвращаться обратно на лодках, так как судно было раздавлено льдами. Этой экспедицией были достигнуты большие результаты. Племянник Джона Росса, позднее столь знаменитый полярный исследователь, Джемс Кларк Росс, нашел и определил местонахождение магнитного полюса. Также и в области географии чрезвычайно расширилось знакомство с этими областями, поэтому Джон Росс в значительной степени восстановил свою утерянную славу. Большая часть берегов Северной Америки была нанесена на карту во время экспедиций на лодках, главным образом Франклином в 1819—1822 и в 1825—1827 гг. Диз и Симпсон продолжали работу в 1837—1839 гг. Весь североамериканский берег был таким образом подробно изучен, но все же Северо-Западный проход не был найден.