На следующее утро выяснилось, что мы за время дрейфа ушли очень далеко на запад. Но беда была невелика; мы получили возможность убедиться, что этим путем нам не пройти. Нам нужно было постараться отойти назад на свое старое место, где именно прежде всего и должна будет обнаружиться перемена положения. Начал задувать юго-восточный ветер, и нам пришлось проделать сложную эволюцию при отходе назад. Но когда мы достигли своего прежнего места, то действительно выяснилось, что лед разделился и позволял нам теперь пройти к мысу Бэтерст. Там нам встретилась береговая полынья, не очень широкая, но мы могли идти у самого берега и потому прошли по ней. Берег здесь круто обрывается в море.
В 5 часов утра мы прошли мимо двух американских китобойных судов, выславших свои лодки на промысел. Нам не хотелось мешать их работе, да и не особенно интересно было болтать с ними. Поэтому мы прошли мимо них. Я намеревался пройти к острову Бэйли и там в тишине набрать воды и перелить керосин из бочек в носовой части судна в бидоны в машинном отделении. Но так как дул свежий ветер с юго-востока и мы шли вперед прекрасным ходом, то я отложил свое намерение. Проходя мимо мыса Бэтерст мы увидели на берегу много эскимосов. Они махали нам, кланялись и даже подняли флаг. Большой деревянный дом был для нас приветом цивилизованного мира.
В 4 часа дня 30 августа мы со свежим попутным ветром прошли остров Бэйли, не видев льда. Мак Кенна советовал нам все время держаться у берега. Но при таком обороте дела было слишком соблазнительно направиться отсюда наперерез к острову Гершеля и сократить таким образом дорогу. Так мы и сделали.
У мыса Бэтерст мы встретили густую коричневую воду, вытекавшую из реки Мэкензи. Следить из дозорной бочки за мелями в этой мутной воде было бесцельно, и мы только пользовались лотом, чтобы не наткнуться на них. Однако, дно было ровное. Ветер усилился и развел порядочную волну. Это не было обыкновенное волнение с голубыми волнами и белыми гребнями пены; нет, волны здесь были коричневые, а пена желтая — насыщенная песком и илом. Карта указывала тут поблизости на мель на глубине 3 саженей, и нам ничуть не хотелось входить с ней в соприкосновение в такую погоду. Положение ухудшалось еще и большими разбросанными льдинами, от которых было довольно трудно увертываться в ночной темноте. Впрочем, все шло хорошо, и когда утром рассвело, дела опять наладились. Бриз держался весь день. Но видимость была плохая, и мы должны признаться, что Мак Кенна был прав: неожиданно мы подошли к большому полю сплоченного льда, через которое невозможно было пройти. Воспользовавшись тогда ветром, перешедшим несколько более к востоку, мы направились на юг вдоль кромки льда. Глубина была около 18 саженей, но уменьшалась по направлению к югу. Когда мы в 8 часов вечера вышли на глубину 8 саженей и стало уже так темно, хоть глаз выколи, мы легли в дрейф до рассвета. За ночь мы дошли до глубины в 5 саженей. В 4 часа утра мы пошли тихим ходом на запад, непрерывно забрасывая лот. Стоял непроницаемый туман, но мы еще накануне вечером ясно видели, что дорога на запад открыта. Однако, здесь находилось несколько островов, которых мы опасались. Но так как после получасового осторожного продвижения вперед глубина все время оставалась на 5 саженях, я понял, что мы находимся достаточно далеко от берега, и потому поставил все паруса и дал мотору полный ход. „Йоа“ понеслась вперед. В 5 часов в тумане образовался прорыв, и мы увидели на юге остров, приблизительно в миле расстояния от нас. Это, должно быть, был остров Хупера. Одновременно мы увидели два барка, стоявших там в ожидании улучшения погоды. Но сейчас же снова сгустился туман, и с востока налетели снежные шквалы. „Йоа“ прибавила ходу, так что пена вздымалась вокруг нее. Мы пустили в ход туманную сирену и подняли вой и свист в честь иностранных судов: мы проходили один ледяной мыс за другим, и они все время вынуждали нас опускаться к югу к реке Мэкензи.
В 11 часов утра снова прояснело, и мы увидели оба барка далеко у себя за кормой. Они шли тем же путем, что и мы, и скоро нагнали нас. Это оказались „Александр“ и „Боухэд“ из Сан-Франциско, под управлением капитанов Тилтона и Кука. „Боухэд“ был старым знакомым. Он был куплен в Норвегии, где много лет плавал в полярном море под именем „Хардроде“. Оба судна окликнули нас и предложили свою помощь. Но нам не нужно было никакой помощи, и потому мы вежливо их поблагодарили, и они пошли своей дорогой. Американцы сообщили нам, что они собираются теперь выйти из льдов и уйти домой. Но сначала им нужно еще пройти к острову Гершеля; с обеих сторон была выражена надежда, что мы еще увидимся — самое позднее через несколько дней. Однако, эта надежда сбылась не так скоро, как мы тогда полагали!