Я решил остановиться у капитана Тилтона на "Александре" и поэтому направился туда. Меня приняли с величайшей предупредительностью и ввели в уютную, удобную каюту. Капитан Тилтон был высокий, сильный человек, но на вид казался старше своих лет, был лысоват и с большими усами. Скоро подошли и другие капитаны. На всех них лежал одинаковый отпечаток жизни, которую они ведут в этих областях: все они были коренасты, и на головах у них было мало волос.
Не подлежит сомнению, что условия жизни на большинстве этих американских китобойных судов не таковы, какими они должны были бы быть. Но так как у меня нет никаких положительных доказательств, то лучше уж я не буду упоминать о тех разнообразных и удивительных историях, которых я наслушался за свое здесь пребывание. Однако, капитан Тилтон сразу же проявил ко мне величайшую любезность. Он был готов оказать мне всяческую помощь — хотя и сам-то был не особенно богато снаряжен. Мое пребывание среди китобоев было все время приятным. Больше всего меня порадовали письма из дома. Конечно, они были довольно стары, написаны почти 1 1/2 года тому назад, но от этого не стали менее дорогими моему сердцу. Я получил также письмо из Сан-Франциско от консула Генри Лунда, а капитаны рассказали мне, как много этот человек сделал для меня. Все они получили от своих владельцев распоряжение помогать мне по мере сил.
Перед отъездом с острова Гершеля я сделал визит миссионеру мистеру Уитекеру. Он жил с женой и двумя дочерьми на берегу в доме, в котором, кроме всех удобств для него самого, была еще школа и церковь для эскимосов. Я присутствовал на богослужении и слушал пение эскимосов с истинным удовольствием. Как человек практичный, каким и должен быть всякий миссионер, мистер Уитекер изучил свой народ и увидел, что эскимосы очень любят пение. Поэтому он ввел в богослужение побольше пения, а проповедовал очень кратко и ясно. В результате церковь была всегда полна. Миссионер был настоящим английским спортсменом, высоким, стройным и гибким парнем, очень сильным, что было весьма кстати в здешних условиях. Ведь случается иногда, что священнику приходится превращаться в полисмена. У эскимосов плохая привычка: как только они достанут водку, так сейчас же и перепьются, а тогда справиться с ними бывает нелегко. Кроме того положение мистера Уитекера в этой местности было вообще чрезвычайно трудным, так как здесь собирается множество подозрительных субъектов, которые всячески портят все дело священнику и миссионеру. Поэтому мне кажется, что и сам он и вся его семья радовались окончанию весной срока их пребывания здесь, когда они могли уехать на юг. Две его маленьких девочки, 6 и 9 лет, были необыкновенно милыми детьми. Они обе бегло говорили и по-английски и по-эскимосски. К сожалению, младшая заболела и к весне умерла. Нельзя было без волнения смотреть, как родители увозили малютку с собой на санях, покидая остров.
Манни развлекался по-царски! Он беспрестанно ходил по гостям и принимал участие в эскимосских "хола-хола" или танцах. Впрочем, на эскимосские танцы здесь так сильно повлияли "каблуна", что они уже не представляют собою никакого особенного интереса. Угощали Манни тоже хорошо. Он съедал столько оленины, тюленины и китового сала, сколько в него могло влезть, а это было не мало! Эскимосы жили в нескольких жалких маленьких, низеньких деревянных домишках на берегу; вид у них был не очень здоровый, и Манни после всех этих посещений очень сильно простудился.
Почта отправлялась через форт Мак Ферсона до форта Юкон 20 октября. Там они должны были ждать и затем доставить обратно телеграммы разным шкиперам. Поэтому мы не могли надеяться получить ответы на свои письма до мая месяца, так как почта посылается в форт Мак Ферсон через Эдмонтон и оттуда с индейцами пересылается на остров Гершеля. Мне показалось долгим такое ожидание, и поэтому я спросил китобоев, будут ли они иметь что-нибудь против, если я поеду вместе с почтой 20 октября. Если я сам попаду туда, то всегда сумею устроиться. Мое желание было встречено с величайшей любезностью, и в мое распоряжение предоставили все, в чем я мог нуждаться. Капитан Уильям Могг, капитан погибшей "Бонанцы", тоже хотел ехать с почтой и попытаться добраться до Сан-Франциско, чтобы затем вернуться сюда на следующий год на новом судне. Это был очень смелый план для такого пожилого человека, не привыкшего к тому же к такого рода путешествиям.
29 сентября в 9 часов утра мы начали свое обратное путешествие к "Йоа". Могг поехал с нами, чтобы захватить кое-что из своего провианта у Кингс Пойнта. Без особого напряжения мы ехали весь день и прибыли на место к 11 часам вечера. Поздно вечером было великолепное северное сияние. Мы заезжали также к своим соседям в ближайшую эскимосскую стоянку, пили там чай и ели пшеничный хлеб. Здесь мы встретили санную экспедицию, отправленную капитаном Мак Кенна на остров Гершеля. Мы узнали, что "Чарльз Ханссон" застрял во льду у мыса Токер по ту сторону дельты реки Мэкензи. О других судах у этих людей были следующие сведения: четыре судна дошли до острова Бэйли. О пятом же они ничего не знали. Об этом исчезнувшем судне всю зиму ходили самые дикие слухи и рассказы. Это была маленькая шхуна, не больше "Йоа", и называлась она "Ольга". Ее видели в последний раз идущей к северу и очень опасались, что ее раздавило во льду или же унесло к полюсу.