Настало и наше время; все у нас было готово к отплытию.
С ЭСКИМОСАМИ И ИНДЕЙЦАМИ НА ЛЫЖАХ ЧЕРЕЗ КАНАДУ И АЛЯСКУ
КОГДА вечером 21 октября 1905 года я прибыл на остров Гершеля, там еще не все было готово для предстоящей отправки почты. Капитаны просили меня прийти за несколько дней, чтобы я мог присмотреть за снаряжением и выработать маршрут со своими спутниками. Я как и прежде отправился на борт "Александра" и был принят там с обычным гостеприимством.
Капитан Могг должен был ехать на юг, и другие капитаны поручили ему главный надзор за отправкой почты. Другими словами, он был начальником экспедиции. Я приглашался в качестве гостя. Капитан Могг был старый полярный моряк, а также уже совершал санные путешествия по суше. Хотя это, по-видимому, было уже много лет тому назад. Он проявлял много энергии и усердно работал над снаряжением. Я привез с собой некоторые вещи с „Йоа“, но капитан Могг ни в коем случае не хотел признавать их практичными и не соглашался брать их с собой. В качестве гостя я не мог настаивать и решил оставить всю критику при себе и всецело подчиниться опыту начальника. Только один ящик с пеммиканом в 6 кг было досадно отсылать обратно. Да злило меня и заявление капитана Могга, что пеммикан не является лучшим провиантом при поездке на санях. Но и здесь я уступил, ибо капитан просто возненавидел мой милый пеммикан. Не годится начинать путешествие с раздоров. Для своих пяти собак у меня был пеммикан и рыбная мука на целый месяц. Могг для своих семи взял сушеной рыбы. Но и теперь было ясно, что и такого корма он не может взять с собой в достаточном количестве. Однако, считая, что мы дойдем до индейцев через три недели, мы решили, что, кормя всех своих собак одинаково и вместе с тем достаточно, мы в общем при некоторой экономии рационов сможем обойтись тем, что есть. Наш собственный провиант состоял из бобов и свиной грудинки, сваренных вместе и потом замороженных и разрубленных на подходящие небольшие порции, пшеничного печения, риса, сахара, масла, шоколада, чая, кофе, молока, винных ягод, изюма и всяких специй. Это был более богатый по содержанию список провианта, чем тот, к которому я привык. Но у меня были сомнения на счет того, может ли этот провиант при всем своем разнообразии сравняться с питательностью нашего простого провианта, которым мы пользовались во время своих санных путешествий. Мы взяли с собой кроме того палатку и палаточные снасти, печь, лампу, спальные мешки и много других удивительных вещей. Санями мы не могли пользоваться очень долго, так как в глубоком рыхлом снегу в горах нам пришлось бы перейти к табогганам, канадским местным саням, поэтому мы присоединили двое таких саней к своему грузу. Табогган устроен в виде 12-футовых лыж, в 6 раз шире обыкновенных и с большим выгибом. Я в первый раз увидел это средство передвижения и очень интересовался увидеть его в действии.
23-го вечером все было готово к отъезду и объемистая почта китобойного флота запечатана, заперта и погружена на сани Могга. Эскимосы и Могг были одеты в меховые одежды, как местные эскимосы, а я был в одежде эскимоса-нетчилли. Манни после долгого и довольно трудного путешествия от Кингс Пойнта до острова Гершеля жаловался на боли в обеих ногах и попросил у меня позволения вернуться на „Йоа“. Я не хотел брать Манни с собой против его воли и заручился местом для него на санях, которые на следующий день должны были отправиться в Кингс Пойнт.
В последний вечер все собрались в каюте на „Александре“. У капитана Уильяма Могга, нашего начальника, было очень грузное туловище с маленькой головой и маленькими, тонкими ногами. Когда он двигался, то производил впечатление, будто он не идет, а быстро катится. Могг был англичанином по происхождению, но очень рано уехал из дома, чтобы закончить свою карьеру в китобойном промысле.