Около этого времени мы ближе узнали нашего добрейшего Тераиу. Вся его зимняя история была ложью с начала до конца. Он нарочно остался, когда все уезжали. Без пищи он тоже не сидел. Шесть огромных оленьих туш были припрятаны им поблизости от своей хижины — вот каналья! Однако, от него мы имели много пользы и всякого рода удовольствий — и от Кайаголло тоже; так что не отнеслись к нему слишком строго.
Между тем настала минута выступать в санную экспедицию, назначенную нами на время после пасхи. Мой план доставить почту в гавань Леопольда, как это было ни жалко, должен был быть оставлен. Опыт показал нам, что наши собаки слишком молоды, чтобы справляться с необходимыми для того длинными дневными переходами. Моим первоначальным решением было и на этот раз взять с собой Хансена. Но так как одному Лунду пришлось бы очень много работать, то я должен был отказаться от Хансена и взять вместо него Ристведта. Такие перемены принятых решений легко создают неудовольствия, и потому они неприятны. Но тут не было другого выхода.
6 апреля мы были готовы. Мы вышли в сопровождении Тераиу и Качкочнелли, которые со своими семействами должны были идти к Абва (гора Матесон) охотиться на тюленей. День был хороший и несмотря на -30° С можно было назвать его весенним. Первый день в этом году, когда мы почувствовали, что солнце греет — несказанно приятное ощущение! Скоро мы сняли с себя верхнюю одежду, сложили ее на сани и пошли дальше только в нижнем платье. Кайаголло — "старая орлица" — вышла на несколько часов раньше, чтобы выиграть фору. Но бедняжка ошиблась дорогой, идя через лед, и ей пришлось сделать большой крюк, чтобы снова выйти на наш путь. Между тем нам приходилось туго. Выпал новый снег, и путь стал тяжелым, сани были сильно нагружены, а у собак еще не было привычки. Поэтому Кайаголло достигла берега по другую сторону бухты за полуостровом Неймайера в одно с нами время. Но как она устала, бедная старуха! Пока готовили завтрак, я затянул одну из своих лучших мелодий, а "Орлица", вдруг подбодрившись, из всей мочи вступила со мною в дуэт, который ни в каких других широтах не был бы принят так благосклонно. Подавались вкуснейшие замороженные вещи, оленье мясо, рыба, олений желудок с кубиками сала. Ристведт умеет поесть и поглощает один огромный кусок мяса за другим, сопровождая их салом. Неоцененное свойство человека в такой экспедиции, если он может есть все. У лейтенанта Хансена был такой же хороший аппетит, в случае нужды, кажется, он мог бы наесться гвоздями и камешками! Но при подобной температуре — хотя мы и называем ее довольно "весенней" — "легкий завтрак" длится недолго. Снова защелкали бичи, и собаки и люди двинулись в путь. Старая "Орлица" была галантно приглашена Ристведтом сесть на его сани и устроилась там очень удобно.
У нашего склада мы в половине седьмого вечера простились с эскимосами, которые пошли дальше до ближайшей стоянки, мы же собирались провести здесь первую ночь. Разлука будет непродолжительной: в июне эскимосы снова вернутся к Огчьокту и начнут охотиться на тюленей.
С некоторым волнением мы осмотрели склад, но все нашли нетронутым и в полном порядке — к большой чести наших друзей нетчилли, для которых хранившиеся здесь железные и лесные материалы представляли огромную ценность. Им было бы нетрудно ограбить нас, попрятать вещи, пока мы не ушли бы совсем отсюда, а потом наслаждаться награбленным. Палатка теперь была достаточной защитой на ночь, так как температура редко падала ниже -30° С. Хотя палатка и была мала, но она служила нам прекрасно, и мы с отрадой смотрели на постановку ее, как на знак того, что кончились дневные труды и предстоит ночной отдых.
В 8 часов на следующее утро мы двинулись дальше. Мы нагрузили на каждые сани по 250 кг, и если бы у нас были взрослые сильные животные, то пяти собак было бы достаточно. Но теперь сани были слишком тяжелы, и это влияло на наше продвижение вперед. Нам недоставало также наших эскимосов, которые вчера шли впереди и прокладывали нам дорожку. От Абвы, где находился склад, мы направились к морскому льду и затем к северу, к острову Матти, где я хотел устроить свою первую магнитную станцию. Вечером, отыскивая себе место для палатки, мы издали заметили к своей радости стоянку эскимосов, во всяком случае с одним живым обитателем, — между хижинами виднелась одинокая движущаяся черная точка. Мы кинулись к хижинам, но, к сожалению, нашли лагерь покинутым. Обитатель, замеченный нами, с карканьем вылетел из-за одной хижины. Это был ворон.