О самой старой Навье нужно рассказать, что она была вдовой и у нее было двое детей. Дочь 20 лет, Магито, прелестная маленькая особа, зажегшая пожар в сердцах у многих „каблуна“. Она была замужем за Карниром, грубым парнем, продававшим свою жену за каждый ржавый гвоздь. И затем сын, 12-13 лет, славный, чудесный мальчик. Между Навьей и ее сыном существовали трогательные отношения. Он следовал за матерью повсюду, куда бы она ни шла, и его поведение по отношению к Навье было примерным. А мать любила мальчика так, что на них трогательно было смотреть. Мы потом узнали, что мать и сын пережили вместе такой ужас, который навсегда связал бы двух людей, не будь они даже матерью и сыном. Много лет тому назад Навья сопровождала мужа в далекий поход на рыбную ловлю, взяв с собой мальчика. Рыба ловилась плохо, а тут еще муж заболел. Навья всячески старалась добыть пищи, но рыба ушла, а муж все таял и таял. Муж умер, рыба совершенно перестала ловиться, да и вообще нельзя было найти никакой пищи. Тогда мать с сыном принуждены были съесть труп своего мужа и отца. Со времени этой трагедии на старой Навье всегда лежал отпечаток какой-то меланхолии. По натуре она была веселой и живой, но по временам впадала в глубокую печаль. И тогда еще больше жалась к своему мальчику.
11 января я произвел перепись населения в гавани „Йоа“ и ее окрестностях и нашел, что там собралось 18 семейств, а всего 60 душ.
Однажды в середине января Линдстрем сообщил мне, что украдено несколько банок консервов из нашего запаса на палубе. Мы перенесли на судно со склада с провиантом консервы, необходимые нам на зиму, и сложили их на палубе, где было сухо. Я с самого начала заметил, каким это является соблазном для эскимосов, особенно теперь, когда у них почти не осталось пищи. Еще чудо, что до сих пор все шло хорошо. Ведь эскимосы ежедневно приходили и уходили, бродили повсюду у нас на судне, а взять мимоходом коробку с консервами и спрятать ее под одежду было очень легко. Теперь оказалось, что пропало несколько коробок. Я позвал Сову и Умиктуаллу и сказал им, что эскимосы обокрали нас и я хочу знать, кто виновные. Эскимосы отнеслись к делу очень серьезно и видимо чувствовали себя ответственными за поведение своих соплеменников. Они ушли и через несколько часов вернулись, назвав несколько имен тех, кто был повинен в краже. Это все были оглули-эскимосы. Из племени нетчилли никто не поддался искушению. Я велел привести виновных. Среди них был мой великий чародей Тераиу и его брат Тамоктукту. Преступление сводилось к тому, что каждый взял себе по одной коробке. Я произнес громовую речь и запретил эскимосам с этих пор приходить к нам на судно. После чего они убрались, поджав виновато хвосты.
Этой зимой у меня было две магнитных обсерватории. Одна была устроена летом Виком и состояла из старого паруса и брезентов. С наступлением зимы мы закидали все это снегом, и у нас таким образом получилась великолепная зимняя обсерватория. Здесь постоянно помещался один из наших дорожных инструментов. В 100 метрах к северу я велел построить большую иглу. В стены были вставлены огромные ледяные окна, обращенные во все стороны, чтобы у меня целый день было светло. Инструмент здесь стоял на снежном цоколе, который был так прочен, что за всю весну тяжелый инструмент в 30 кг весом не сдвинулся ни на сколько. Время от времени было нужно производить совместные наблюдения, поэтому мы устроились таким образом, что могли перекликаться из своих хижин.
С наступлением весны стало очевидно, что магнитная работа увеличится настолько, что нам с Виком уже не справиться с ней одним. Лейтенант Хансен предложил мне свои услуги, и я с благодарностью принял его предложение. Ему, однако, пришлось сначала пройти курс обращения с инструментами. Но так как он уже привык обращаться со своими инструментами, то ему не понадобилось на это много времени и уже через несколько недель он был признан обученным и пригодным для занятия поста помощника.