Как я уже говорил раньше, настоящая ловля тюленей начинается и приобретает свое значение только в феврале, когда выпадает много снега и он лежит на льду сугробами в метр вышины, так что тюлень не может услышать шагов охотника. Тогда только кончается время лишений и пустые кладовые снова наполняются. Ловля тюленей, наравне с охотой на оленя, является важнейшим средством пропитания эскимосов-нетчилли, а так как процесс ее почти что неизвестен, то я попробую описать ее, насколько смогу, по своим собственным наблюдениям, сделанным мною в то время, когда я сопровождал эскимосов на охоту.
Холодное, темное февральское утро. С северо-запада дует сильнейший ветер с такой густой метелью, что кажется, будто бы стоишь на голове в мешке с мукой! Всего 8 часов утра, но во всех "иглу" уже свет, и весь лагерь пришел в движение. Все приготовления говорят за то, что эскимосы собираются на ловлю тюленей. Постороннему трудно понять, почему эскимосы идут сегодня, в эту ужасную погоду, тогда как вчера они болтались дома, а погода стояла прекрасная — ясная, солнечная и совершенно тихая! Но планов и расчетов эскимоса понять невозможно, эскимос следует своим собственным законам, известным ему одному. Однако они всегда на чем-нибудь основаны.
Только почти в 9 часов все эскимосы собрались и приготовились. Эскимос любит поболтаться, и в этом есть свой смысл. Сегодня эскимосы идут все вместе; обычно же они отправляются на ловлю небольшими партиями. Не все одинаково снаряжены. Качкочнелли любит порядок: у него всегда все вещи в прекрасном состоянии, так что, глядя на него, можно получить верное понятие о том, каким должно быть настоящее снаряжение для промысла тюленя. Первое, что бросается в глаза, это его меховая одежда, она плотно завязана, так что нигде не поддувает. Обычно употребляющиеся открытые одежды он считает, вероятно, слишком холодными для сегодняшнего дня. На спине на пуговице висит неизменный снежный нож, частью прикрытый охотничьей сумкой — туттиреа, которая висит поверх него на ремне из тюленьей кожи через плечи поперек груди. В охотничьей сумке следующие вещи: гарпун, хелмиакки, с гарпунным линем, тогакчьевой, 2 орудия для обнаруживания тюленя: илла и кивиутчьерви, покрышка для дыры, анокчилеориткун, 2 небольших деревянных палки, на которые кладется тюлений дротик, на-а-макта, строп для вытягивания тюленя, окчьеун, кроме того несколько палочек из оленьей кости, тапота, для зашивания раны на тюлене. Вот и все, что находится в мешке. Сам мешок четырехугольный, чаще всего сшитый из оленьей шкуры, но часто также, за неимением ее, и из меха песца. В руках у охотника остальное оружие и снаряжение: копье для тюленя, онаки, щуп для отыскивания дыры, хервон, зонд для осмотра дыры, хервотавра, и небольшая ложка, илаун. Раньше, всего лишь несколько лет тому назад, все это оружие и снаряжение делалось исключительно из оленьей кости, теперь же обычно некоторые части делаются и из железа.
В другой руке Качкочнелли ведет на ремне из тюленьей кожи свою собаку. Не у каждого есть собака. Всех охотников сегодня около 40 человек в возрасте от 15 до 50 лет. Им о многом надо переговорить. Можно подумать, что эскимосы живут в мире, богатом событиями и разнообразными темами, требующими обмена мнений и обсуждения, а не здесь, среди ледяных полей, тысячелетия лежавших молчаливо и пустынно, где жизнь изо дня в день, да даже из столетия в столетие всегда одна и та же. Эскимосы идут толпой по береговому гребню, но, спустившись на лед, рассыпаются в правильные стрелковые цепи. Расстояние между ними постепенно увеличивается, по мере того как эскимосы продвигаются вперед, и в короткое время они все уже рассеиваются на значительном пространстве. Качкочнелли идет вперед, напевая и болтая со своей собакой. В его собаке нет ничего достойного внимания, ни высоко поднятой головы, ни умных глаз. "Дворняга" было бы самым подходящим для нее названием! Но о собаке нельзя судить по шерсти. Как ни невзрачна с виду эскимосская собака, но я думаю, что хозяин не променяет ее ни на какого самого чудесного пойнтера, сеттер-гордона или как там их еще называют, этих великолепных породистых собак. У нее есть одно свойство, делающее ее незаменимой в этих местах, — она умеет находить местонахождение тюленя. И вдруг собака бросается в сторону, останавливается и исследует тщательно снег, а затем ложится на него плашмя; разгребание снега она предоставляет Качкочнелли, который сейчас же начинает втыкать кругом в снег до самого льда свой щуп — тот самый, которым он пользуется для отыскания места для постройки „иглу“. Уже первое исследование дает, по-видимому, хороший результат: эскимос сейчас же сбрасывает охотничью сумку через голову, снимает нож с пуговицы и начинает удалять им слой снега, покрывающий найденную во льду дыру. Это происходит, однако, не без предварительного основательного исследования. Ведь у тюленя, кроме найденной, много дыр, через которые он дышит, и, чтобы определить, действительно ли найденная дыра та самая, которой в данное время ежедневно пользуется тюлень, или же это какая-нибудь старая, уже оставленная дыра, Качкочнелли ложится на снег плашмя и обнюхивает дыру. И его острое обоняние никогда его не обманывает. Сегодня судьба ему благоприятствует, так как он сразу же находит настоящую отдушину, которая, очевидно, часто посещается тюленем. Громким криком охотник дает знать своим ближайшим товарищам, что он занят. Этот звук не пугает тюленя; зато по снегу охотник передвигается чрезвычайно осторожно, зная, что тюлень необычайно чувствителен к малейшему звуку шагов на льду. Отверстия, которые тюлень поддерживает открытыми зимой, не велики у поверхности; они как раз такие, что тюлень может просунуть в них морду и дышать. Зато книзу они постепенно расширяются и шире всего у нижней поверхности льда. Первое, что теперь делает охотник, удостоверившись в правильности своих действий, это тщательно закрывает дыру снова снегом, чтобы тюлень не заподозрил опасности, если он вернется к дыре, пока приготовления еще не окончены. Часть того снежного слоя, который лежит над дырой, охотник срезает и затем прокапывает ложкой оставшийся снег до самой дыры, откидывая его в сторону. Прорывшись таким образом до самой дыры, эскимос вводит в нее щуп, чтобы лучше изучить отверстие изнутри. Когда исследование закончено, он одной рукой придерживает в отверстии щуп, а другой засыпает все пространство вокруг него снегом и таким образом заполняет вырытую дырку до краев. Затем щуп осторожно вытаскивается, и в снегу остается маленькая круглая дырочка, идущая до самой тюленьей отдушины, дырочка размером не больше монеты, но все же вполне достаточная для наблюдений эскимоса. Если дело происходит ранней зимой, когда слой снега тонок, то охотник, не прибегая ни к каким особым средствам, кроме своих пяти чувств, может сейчас же заметить появление тюленя. Но в такое время года, как сейчас, когда снежный покров очень толст, приходится прибегать к помощи различных эскимосских хитроумных орудий.