Пандора поднялась и стала наблюдать, как неудачливая птица взлетела на вершину утеса и устроилась там у теплых водных источников. Рядом с тем местом, где уселся фрегат, Пандора увидела небольшую пещеру. Она была похожа на маленькую комнатку, выстроенную в башне средневекового замка.
— Мне кажется, что эта будет моей пещерой, Бен, — с волнением в голосе проговорила Пандора. — Посмотри туда, наверх, она выглядит замечательно, правда?
— Во всяком случае, расположена замечательно высоко и добраться до нее будет замечательно трудно. Ты это имеешь в виду?
Пандора улыбнулась.
— Я готова мчаться туда наперегонки с тобой, — воскликнула она.
И они отправились вверх по склону, пробираясь сквозь густой кустарник. Тропинка становилась все круче и круче. Но это Пандору не смущало, ей казалось, что за спиной у нее появились крылья, а в груди гулял радостный ветер, несший ее вверх по горному склону ко входу в пещеру.
До пещеры она добралась первой, и ей пришлось даже какое-то время ждать запыхавшегося Бена.
— Что это с тобой? Ты что, последнее время усиленно занималась бегом?
— Нет, бегом я не занималась. — Пандора пригнула голову и вошла в пещеру. Здесь она смогла опять выпрямиться. Грот, вероятно, был выточен в скале океанскими водами миллионы лет назад. Потом же, когда горный утес вознесся над морем, вода покинула углубление, которое сама создала, стекла вниз, оставив пещеру весьма внушительных размеров. Пол грота был совершенно чистым, лишь в левом верхнем его углу Пандора обнаружила постороннего — висящую вниз головой летучую мышь.
С той высоты, на которую они забрались, окружающее остров море в любую сторону было видно на многие мили. Тропинка же, подходившая ко входу в пещеру, так круто уходила вниз, что из самой пещеры были видны лишь необъятное сверкающе-синее небо и море. Море тоже как бы смотрело на Пандору, сложенное из полей янтарно-зеленого цвета, из других полей, поражавших глубокой синевой. Кое-где эти поля прорывались шипами рифов, венчавших опасные коралловые скалы, чуть прикрытые смеющейся невинной белой пеной.
— Я бы очень не хотел, чтобы с тобой тут наверху случилось что-нибудь неприятное, — произнес Бен, глядя вниз на острозубые рифы. — Ведь, знаешь, не все твои сновидения будут хорошими, добрыми.
— Да уж, это точно, — подтвердила Пандора. — Но я доверяю Джанин. И к тому же, Бен, я должна сыграть свою роль до конца. Знаю, это звучит страшно банально. Все, кто сюда приезжает, со временем начинают жалобно твердить окружающим, что, мол, хотят «сыграть свою роль до конца», но при этом ничего особенного для этого не предпринимают. Но я-то как раз настроена решительно. Я хочу кое-чего добиться в жизни. Не богатства или знаменитости, нет. Я просто хочу быть любимой, Бен. Хочу найти кого-то кто любил бы меня и кого я тоже могла бы любить, не боясь, не ожидая боли и предательства с его стороны. Разве не может такого быть, чтобы два человека просто любили друг друга? Заботились бы друг о друге?
Бен покачал головой.
— Я не знаю, — ответил он. — Так что, если ты все это узнаешь, ты обязательно и мне расскажи.
Взявшись за руки, они двинулись вниз по тропинке.
Глава тридцатая
Джанин сказала, что лучшее время для сновидений наступит накануне Рождества. Вместе с мисс Рози они пришли к такому выводу, в основном, учитывая поведение морских черепах. Особенно той из них, старого морского гиганта, что жила у подножия облюбованного Пандорой утеса. Усталый голос этой черепахи, проделывавшей в сутки многомильные переходы и неизменно возвращавшейся к вечеру на родной остров, часто слышали на Малом Яйце. Черепаха поднимала голову из воды и громкогласно выдыхала воздух могучими легкими. Ее звали поющей морской черепахой, а песнь ее считалась сигналом к началу приготовления волшебных снадобий. А это время, следовательно, было также лучшим и для магических сновидений.
Моника отнеслась к намерению Пандоры весьма скептически.
— Если ты не останешься с Ричардом, то тебе надо бы подыскать себе другого мужчину. Учитывая, что в этих делах тебе не везет, я бы посоветовала держаться того, кого ты уже нашла. Он хотя бы хорошо с тобой обращается и не бьет. — Так говорила Моника в аэропорту перед отлетом с острова. Чаку она обещала приехать сюда опять в следующем году. — Я чуть было его не захомутала, — доверительно сообщила она Пандоре, сопроводив эти слова обычным своим хриплым, прокуренным смешком. — Я, конечно, дорогая, не могу запретить тебе что-то делать. Да я и не вижу особого вреда от того, что ты проспишь где-то там несколько дней вдали от выпивки и сигарет. Напротив, наверное, из этой пещеры ты выйдешь в великолепном виде. — Моника помолчала, а затем добавила мягко: — И вообще, милая, я хотела бы поблагодарить тебя за великолепные каникулы, которые ты мне подарила. — Слезы потекли по ее шекам.