Приземлившийся в центре единственной площади поселения небольшой летучий кораблик, чьи бока сверкали на солнце блестящей синей эмалью небесного цвета, а белая шелковая оболочка с горячим паром казалась спустившимся на землю облачком, выглядели несколько неуместно посреди этой деревеньки, которую Четвертая Магическая Война чуть было не смела с лица земли. Сначала поселение посреди ночи мимоходом обстрелял летевший мимо британский рейдер, чьи раскаленные ядра взывали многочисленные пожары. Потом, через несколько месяцев, оттуда выгребли изрядную часть сохранившихся запасов и крепких мужчин, поскольку владельцу этой земли понадобилось снарядить полк крестьянского ополчения и отправить его туда, где даже подобным кадрам нашлось бы применение либо в качестве копателей канав и прочей обслуги при настоящих солдатах, либо в роли пушечного мяса. И когда сюда пришла одна из выращенных вражескими химерологами тварей, то ли специально выпущенная вдали от мест основных сражений, то ли просто случайно сюда откочевавшая, остановить её получилось лишь с большим трудом и многочисленными жертвами, ибо отнюдь не травоядная корова, испускающая ядовитые газы с обоих концов своего тела, до последнего рвала клыками и рогами человеческую плоть, не страшась боли, смерти, огня, крестьянских рогатин и пуль, выпущенных из стареньких самопалов, отыскавшихся в закромах наиболее зажиточных жителей. Впрочем, благосостояние их резко исчезло, когда в порядком обезлюдевшую и частично разрушенную деревню наведались какие-то бандиты, которые разграбили то немногое, что у местных жителей еще оставалось, убив каждого кто пытался сопротивляться им или просто в чем-то перечить. Последним в списке несчастий, обрушившихся на сей населенный пункт, являлся некромант, намеревавшийся как собрать урожай из относительно свежих могил, так и использовать с толком тела и жизненную энергию тех, кто еще населял вопреки всему эту деревню…Только алкавший запретного могущества повелитель смерти, в котором вроде бы узнали младшего сына одного из разорившихся купцов соседнего города, проблем причинил меньше всего, поскольку незадолго до его визита в деревню вернулась часть мобилизованных ранее мужчин. Кто без руки, кто без ноги, кто просто изрядно контуженным…Но зато они привели с собой старенького и едва дышащего на ладан священника, что почти ничего не видел и не слышал, а также постоянно трясся почти как припадочный, но в час нужды силой молитвы поверг во прах или просто упокоил на месте десятки немертвых, а улепетывающему магу смерти чуть ли не начисто снес голову. Трехведерной кадушкой с огурцами, которую явно доживающий свои последние дни служитель Господа метнул очень прицельно и метров на пятьдесят.
— И вы хотите мне сказать, что он здесь⁈ В этом сарае⁈ — Думный дьяк Белослякин с выражением искреннего недоумения уставился на строение, в котором находилась цель его длительных поисков. Приземистое, крохотное, слегка покосившееся, сложенное из потемневших от времени и въевшейся копоти бревен, с единственным крохотным оконцем, где вместо стекла стояли куски мутной слюды и рассохшейся дверью, висящей на одной единственной ржавой петле и короткой закопченной трубой…Оно не внушало. Мягко говоря. Сотрудник канцелярии его императорского величества и, по совместительству, сотрудник канцелярии патриарха, сильно подозревал, что любой из его носков может стоить дороже, чем подобное сооружения. В разы или даже на порядки. — Да что он там делает⁈
— Ну так это… — Почесал в затылке староста деревушки, куда царедворца, пусть одного из самых незначительных и исполняющих для истинных владык мира сего лишь роль мальчика на побегушках, но все же, привели его поиски. — Умирает.