Глава 8. Just that good
Лисенок любит солнце. Он показывает мне город, а солнечные зайчики играют на его руках и теряются в волосах, когда он снимает кепку, прыгают по ресницам и заставляют его немного прищуриваться. Лисенок любит тепло и свой солнечный город. Он внимателен и осторожен - ни единого лишнего слова, ни единого лишнего движения. С ним хорошо и так спокойно, и хочется, чтобы солнце подольше играло в этих золотых волосах.
Мы стояли на побережье и смотрели на остров Алькатрас, щурясь от заходящего солнца, бьющего в глаза и прикрывая их ладонями.
- Ты тут родился? - поинтересовалась я, разглядывая остров впереди. - Ты так любишь этот город.
- Я не местный, но город, правда, очень люблю. Я приехал сюда учиться. Там, где я вырос нет такого горячего солнца, - отозвался Ник. Я увидела его улыбку краем глаза, но она была такой теплой, что захотелось попробовать ее на вкус.
- Что изучаешь? - спросила я, только чтобы отвлечь саму себя от этой заманчивой идеи.
- Не поверишь.
- С чего бы это?
- Высшая музыкальная школа, курс клавишных инструментов, - легкая, едва заметная улыбка. Если хотел удивить, у него это получилось - у меня глаза на лоб полезли. Музыкальная школа и баскетбол? Черт возьми, он слишком хорош для какого-то пианиста!
- Ты серьезно?
- Зачем мне тебе врать? Хотел бы соврать, сказал бы о курсе намного престижнее, не находишь?
- Сыграешь мне как-нибудь? - поинтересовалась я. На Алькатрас уже насмотрелась, так что теперь изучала Лисенка.
- Если хорошо попросишь.
- А если я куплю тебе кофе? - я усмехнулась, поворачиваясь к заливу спиной. - Со сливками.
- Если со сливками, то сдаюсь! - рассмеялся он, и я пихнула его локтем в живот. Уворачиваться он не стал и пискнул он неожиданности, отчего уже начала хохотать я.
- Пойдем, Лисенок. Ты обещал показать мне какой-то парк, помнишь? - я изобразила усиленную работу мысли, задумчиво потирая подбородок. - И вообще, у меня кофе в организме давно закончился. Ночью рыскать по кухне не хочется...
- Лисенок? - переспросил Ник, улыбаясь во весь рот: видимо, прозвище пришлось ему по вкусу. Всегда бы так, а то тот же Каллахен бесится, когда я по доброте душевной придумываю ему очередную милую кличку. Ну, вот чем, скажите мне, ему не нравится "Громила" или тот же "Маменькин сынок"?
- Рыжий и хитрый, - кивнула я, запустив пальцы в его золотистые волосы.
- Я не рыжий, - протянул тот, притворно надув щеки. - Я русый.
- А разницы? - усмехнулась я, направляясь в сторону машины. - Все равно ты - Лисенок...
- Когда-то меня родители назвали Николасом, если мне не изменяет память. Не припоминаю, чтобы там где-то фигурировало слово "рыжий" и "лисенок"... - хохотнул Ник, направляясь вслед за мной. - Это проявление расизма, я буду жаловаться в миграционную службу. Кто пропустил такую ярую расистку как ты в этом милый невинный город, еще не знающий таких слов как "наркотики", "насилие" и "рыжий"? - выдал он, пока мы шли к парковке. Ник улыбался, я гнусно хихикала в кулак, отчего случайные прохожие смотрели на нас с любопытством. - И как тебе вообще кофе и пирожные продают?
- Я им улыбаюсь.
- У тебя есть секретное оружие, я смотрю. Эй-эй! Не смей мне так улыбаться, у меня нет ни кофе, ни пирожных! Вот, хочешь жвачку? Ну вот, теперь мне придется покупать тебе кофе и пирожное. Зачем вот так улыбаться раньше времени? Ты же знаешь, у тебя чудесная улыбка.
- И ты говоришь, что ты не сторонник методов моего кузена? - я пригрозила ему пальчиком.
- А это похоже на методику Мики? - Ник вопросительно приподнял светлые брови. Удивленный Лисенок - очаровательное зрелище! Так и хотелось щелкнуть его по носу, но пришлось сдержаться. - Я же не виноват, что мне нравится твоя улыбка. Уверен, что тебе многие об этом говорят. Серьезно, улыбайся вот так почаще, а потом зови на помощь, чтобы отбиться от толпы похотливых мужиков.
- От одной хилой улыбочки - и толпа похотливых мужиков? А вы склонны к максимализму, сэр, - ухмыльнулась я. Воображение нарисовало милую картиночку: бегающего с лопатой Ника и отгоняющего от меня с воплями "кыш, противный!" толпу полуголых мужиков. Для общей картины у него были такие рыжие ушки на голове, так что теперь Лисенок походил на японского фаната манги и аниме. Ну и фантазия у меня...
- Никакого максимализма -чистая констатация фактов, - улыбнулся тот, взъерошив золотистые волосы рукой.
- Так куда мы поедем? В парк или поужинать?
- И в парк, и поужинать. В этом месте шикарная иллюминация, как стемнеет, и есть хороший ресторанчик. Ты любишь итальянскую кухню? - отозвался Ник.
- Душу продам за пасту с королевскими креветками!
- И кто из нас максималист? - хмыкнул Лисенок.
- А кто в кофейне съел целую тарелку профитролей и не поморщился? Я смогла стащить одну, и то гнусным обманом, - напомнила я.
Общаться с ним, и общаться с Каллахеном - небо и земля. Разговор с Микой, даже самый невинный, о погоде, всегда постепенно переходит на личности и многочисленные шпильки. А с Ником даже они проскакивают в такой шутливой форме, что даже его монолог о моем "расизме" вызывал один смех. Подобные слова из уст Мики мгновенно перешли бы в хорошую такую склоку...
Почему все так все сложно?
Почему я не могу нормально общаться с Блондином сейчас, когда между нами, в принципе, больше нет такого соперничества? Я согласна, что в университете из нас всегда лезла всякая дурь, и мы оба красовались перед окружающими, тем самым теша собственное самолюбие... Но тут? Мы же неплохо общаемся, но потом как будто срабатывает спусковой крючок - и все летит к чертям собачьим.
И главное - я понять не могу, чья в этом вина? Моя, его или нас обоих?
С Ником легко и как-то все само собой получается. Вот мы приехали в парк, и он взял меня за руку: все естественно и обычно, и в этом жесте нет ничего особенного. В парке много людей, и он боялся, что я могу потеряться в такой толпе. Мы улыбались друг другу, я показывала ему пальцем на особо красивые деревья, увешанные светящимися гирляндами. Атмосфера какая-то Рождественская, хотя на улице лето и хотелось думать о купании и вкусных фруктовых коктейлях. С Лисенком спокойно и тихо - он по натуре флегматик, с ним я просто отдыхаю всей душой. Я привыкла к тем всплескам эмоций, что обычно сопровождают мое общение со многими друзьями, не секрет, у меня очень скверный характер. Но в умиротворение Ника я завернулась как в теплый плед, и мне так же спокойно, как и ему. Он даже не Лисенок, он такой большой пушистый котяра, который любит нежиться в кресле перед камином, щуриться от огня и мурлыкать. А мне хочется сидеть рядом с ним и так же смотреть на огонь. Хотя я и не люблю огонь... даже внутри самой себя.
Как мне оставить Лисенка в своей жизни подольше, не прибегая к радикальным мерам?
- Я смотрю, блудная дочь вернулась?
- Давно ты дома? - я задумчиво изучила настенные часы позади себя и полезла в холодильник. Помню, с утра там были две огромные бутылки сока, и намеревалась нагло опустошить одну из них хотя бы наполовину. Каллахен вопросительно посмотрел на меня, как и вчера ночью сидя на крышке стола, когда мы ходили купаться.
Одним глазом он смотрел какой-то сериал по телевизору, параллельно уничтожая огромную пиццу, с которой, похоже, намеревался справиться в одиночку.
- С полчаса. Ты же сказала, что до полуночи можно не появляться, а я послушный мальчик, - пожал он плечами, отхватив за один укус половинку отрезанной порции пиццы. - Как рыжий?
- Он не рыжий - это раз. И это не твое дело, - усмехнулась я, наливая сок в высокий бокал из темного стекла.
- Я сказал Джес и папе, что ты отправилась развлекаться с девчонками из компании наших новых друзей, - сообщил мне Блондин, видимо, согласившись с тем, что мои дела с Ником не его забота, что было вполне логично. Однако я жестоко ошиблась: на самом деле спустя несколько секунд в кухне материализовалась Джес, которую Мика увидел в коридоре. Девушка щелкнула меня ноготком по уху, зайдя со спины. Миссис Каллахен я увидела только тогда и едва не подскочила на месте от неожиданности. Джес звонко рассмеялась, я шутливо схватилась за сердце и улыбнулась в ответ.