– Приговор вступит в законную силу через 10 суток. Осужденный, пройдите к сотрудникам для заключения под стражу. Вы имеете право в течение того же срока лично или через представителя запросить разъяснение приговора, а также обжаловать решение суда в соответствии с процедурой, предусмотренной законодательством Российской Федерации. Суд окончен.
Меня снова заковали в наручники и повели по знакомым пустынным коридорам. Снова посадили в полицейский "Бобик" и повезли в ненавистный СИЗО. На этот раз без права выхода под залог.
Сидя в машине и внимая последним минутам спокойствия, я размышлял о странных вещах. Когда мимо проезжает полицейская машина, как ты себя чувствуешь? Скорее параноиком, а не в безопасности, верно? То мерзкое ощущение, когда ты сидишь уже внутри этой машины, вообще мало поддается описанию. Лодка, плывущая по реке Стикс. Течение спокойное, извозчик тих и угрюм, но ты знаешь, что это обманчиво, ведь уже успел побывать на том конце. В настоящем аду на Земле.
Может, все-таки стоило разложить пасьянс на Таро?!
Глава 28. Внутри Расщелины
В следственном изоляторе ко мне пустили только адвоката. Не дали попрощаться с родными, сказав сухое "не положено" вместо аргументов и неутешительное "на свиданке увидишься" вместо утешения. Упомянутая "свиданка" полагалась после перевода в тюрьму и состояла из недолгого общения сквозь клетку. Никакого физического контакта, только воздушные поцелуи и слезливые взгляды, как в женских романах (сильно извращенных женских романах с элементами насилия и БДСМ).
Влетевший в помещение для переговоров Алексей был зол на Ратмира Галиева, как голодный вампир. Он обзывал всех оборотнями, утверждал, что дело "пришили", чтобы не оставлять "висяк" перед людьми уровня владелицы злосчастной "Феличе". Искренне считал, что приговор можно оспорить и смягчить наказание в апелляционном суде. Разумеется, я подписал все бумаги, которые собрал адвокат.
Только вот чуда не произошло (в жизни нет победителей, господа… только выжившие). Несмотря на апелляцию и новые слушания, приговор оказался неизменным. "Показательная порка! – вопил Леша после очередного суда в той же комнате для переговоров. – Богатые живут, а простые существуют!" Это дело очень его задело, а я начинал смиряться со своим приговором. В конце концов, я играл на суде не вполне чисто, и этот срок – меньшее, чего я на самом деле заслуживал. Я действительно так считал.
Мое ожидание перевода в тюрьму было курортом по сравнению с первыми неделями, проведенными в клетке сразу после обвинения. Следак, слегка успокоенный закрытием дела, больше не травил меня через надзирателей и терпил. С меня теперь ничего не поимеешь, за сим моя персона перестала интересовать кого-либо в периметре СИЗО.
По окончании всех разбирательств меня отвезли в подмосковную тюрьму, которая негласно называлась у заключенных "Расщелина". Никаких метафизических аллегорий, просто огромная трещина на фронтальной стене основного корпуса встречала всех вновь прибывших своей радушной черной улыбкой.
Сказать, что мне было страшно в первые дни – ничего не сказать. Последнее, чего хотел молодой парень со средней комплекцией и смазливой внешностью, без "крыши" и всякого знания о правилах криминального мира – оказаться в колонии общего режима. На деле все оказалось не настолько страшно. Да, жестко, с едва удовлетворительными условиями проживания (неженка Макуша, привыкший спать на мягком, мыться в теплой водичке и потреблять сбалансированный рацион, вопил и маялся). Один день был похож на другой своей холодностью, суровостью и лютой бесперспективностью.
Однако большинство страшилок о тюремных издевательствах остались за периметром моего заключения (может быть, мне повезло таки?). В колонии, как и в любом закрытом социуме, сложилось свое сообщество. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы разобраться в местных кодлах и понятиях. Я схватывал на лету, смекал, кому могу пригодиться и зарабатывал определенный авторитет. А вот идти под чье-то крыло не спешил. Не представлял себе, как начну новую жизнь, связавшись с очередной преступной бандой. Так и был одиночкой, не смешавшись с толпой, обращая на себя лишнее внимание. Время шло, и за любой выбор, как говорится, приходится расплачиваться. А самая злая и безнаказанная сила поджидала там, где я ее не предвидел: среди охраны.