– Стой… Могу я попробовать кое-что ещё? – вырвалось само собой. Я не знал, что точно буду пробовать, но был уверен, что докопаюсь до сути, получив информацию от практика.
Мужчина развернулся. Деловая маска сменилась ухмылкой, выражающей интерес. Тем не менее, он попытался меня отбрить:
– Послушай, парень. Над кодом ломала голову целая команда программистов во главе с двумя лучшими профильными специалистами на рынке США и России. У меня нет времени подбирать прототипу за несколько сотен тысяч долларов твои костыли, пока ты окончательно не переломаешь ему ноги.
– Знаешь, что такое шаблонность мышления? – задал ему вопрос, который вертелся в голове, пока я разбирал код. Можно сколько угодно писать по правилам, но когда нужно создать что-то принципиально новое, правила только мешают (without deviation from the norm, progress is not possible).
*(англ. "Без нарушения норм прогресс невозможен". Высказывание американского музыканта Френка Заппы, повлиявшего в середине двадцатого столетия на создание новых жанров и течений в современной музыке).
– Слушаю, – Архангел тут же сменил издевательскую ухмылку на показательно дружелюбную улыбку и подошёл ближе.
– Твой код написан идеально и по правилам, как два учебника по калиграфии. Видны разные руки и подходы, но выверено идеально. Можно распечатать и в классе по программированию на стеночку вешать, – я, в свою очередь, нагло усмехнулся, а затем услышал за спиной, как угорают Илья и Миша (о да, Мак, ты только что обосрал крутую работу лучших программистов на две страны; не дурно).
– Скучно до смерти, – добил Архангела, подметив, что выражение его лица снова меняется, я был почти у цели. – Только свежей мысли в них нет. Могу я кое о чем спросить твоего ассистента, который стоит сейчас у аппарата? – закончил просьбой.
– Валяй.
Дино тут же набрал своему человеку, поприрекался с ним недолго, а затем передал трубку мне. Мужик представился Робертом Фултоном и оказался ведущим инженером-технологом этого проекта. Я стал выяснять у специалиста, что, по его мнению, мешает аппарату работать. Старался разобрать в обилии американских профессиональных терминов суть и задавал простые уточняющие вопросы. Мужик был с явно вздорным характером и этого не скрывал, а я игнорировал увиливания в сторону и продолжал упорно снимать обратную связь. Когда я произнес слово "sensibility", что означало с английского "чувствительность, точность", инженер резко умолк. Через пару секунд молчания он спросил: "Кто ты, блин, такой?!" – а затем продолжил в менее официальном тоне, но с куда большим рвением, словно о наболевшем, объяснять, что он об этом думает.
Когда я получил достаточно ответов, передал телефон обратно Риччи. Тот выслушал комментарии Фултона, коротко попрощался и молча достал из сумки свой ноутбук. Теперь я точно знал, что буду делать, и недоумевал, как сразу не догадался.
Пришлось вспоминать и искать в базах кое-что, но спустя полчаса апдейт был готов. Новая улучшенная версия отправилась по проводам через Атлантический океан, а мы вчетвером остались в заложниках глупого молчания. Атмосфера была настолько напряженной, что даже парни не смогли вернуться к своим делам.
Для Дино этот проект был очень важен – я догадался сразу, как только он заговорил о сути аппарата, умалчивая о том, для лечения чего в действительности он нужен, а вот от Фултона услышал немного больше подробностей. Не сказав в какой области медицины применялся, Роберт упомянул, что аппаратом планируют оперировать детишек. Теперь мне вдвойне было важно, чтобы программа заработала, как надо (а ты не такая уж эгоистичная скотина, да, Мак?). Я буквально не находил себе места в ожидании, пока американский инженер проверит код. Мой шанс на миллион долларов (в прямом смысле, мать его, слова).
Наконец раздался звонок, и голос Фултона по громкой связи с ликованием сообщил, что код сработал, аппарат встал точно по калибровке. Дино при этом сохранил учтивую маску. Лишь на доли секунды в его выражении лица промелькнули радость и облегчение, он точно был доволен моей работой. Затем Архангел вновь стал непроницаемой греческой статуей.
– Ладно, сынок, – он подошел к моему стенду. – Вернемся к твоему аппарату. Связь по глонасс, чуть другой механизм блокировки вала, но такие системы – не новость. В чем особенность твоей?
Хороший и закономерный вопрос.
– Ее невозможно ни заглушить, ни перехватить. Кроме того, она защищает от проникновения в прошивку автомобиля, если злоумышленнику каким-то образом удалось попасть в салон. Мы это много проверяли. Программа сама себя дешифрует. Ее можно сравнить с хакером во время DDoS-атаки. А еще к механизму практически невозможно подобраться. Чтобы это сделать, придется разобрать пол тачки.