– Расскажи о себе, Кира, – Оксана Владиславовна учтиво нарушила тишину.
– Мам, дай человеку поесть.
– Ой, ну что вы, – поспешила вмешаться, потому что мне начинала нравиться эта деликатная женщина. – Без проблем. Мне 21. Я живу в Москве с родителями и старшей сестрой. Учусь на экономическом… – слегка запнулась, раздумывая говорить или нет, – И в качестве хобби работаю фотомоделью. Вот, в общем-то, основное.
Я выжидающе смотрела на реакцию. Искала в глазах мамы Макара смятение, непонимание, подозрение, но ничего этого не нашлось.
– У тебя и правда модельная внешность. Уверена, ты отлично смотришься в кадре, – поддержала Оксана уверенно, а у меня на душе тут же отлегло.
– Спасибо. С детства мечтала стать актрисой или фотомоделью.
– Как твои успехи?
– По-немногу. Пока что работаю в небольшом агентстве и снимаюсь для каталогов одежды и рекламы российских компаний. Но мечтаю сниматься для именитых модных брендов.
– Я слышала, что это сложный бизнес, – без укора сказала женщина.
– Мам… – вмешался Макар.
– Оксана права. Не без этого. Сильная конкуренция. Некоторые девушки играют нечестно, поступают некрасиво.
– А ты что думаешь?
– У меня к этому более простое отношение. Не стала бы переступать через свои моральные принципы ради того, чтобы меня заметили. Но если бы я попала на обложку Vogue, Elle или другого журнала мод, была бы безумно счастлива. Исполнилась бы мечта детства.
– Примерно в твои годы мной был очарован один известный самарский фотограф, – Оксана лукаво улыбнулась. – И как-то раз он отправил мои фото во Францию на кастинг знаменитой парфюмерной компании.
– Что? Ты не говорила… – удивился Мак.
– Ты был совсем маленьким. А кроме того, дальше дело не зашло.
– Они отказали вам? – с досадой спросила я.
– Нет. Я отказала им.
– Как так?!
– Согласиться означало кардинально поменять свою жизнь. Уехать с малышом Макаром в неизвестность, оставить здесь пожилую маму одну. Я не могла себе этого позволить.
– У вас остались те фотографии? – с воодушевлением спросила я.
– Да, – улыбнулась Оксана, отодвигая тарелку. – Сейчас принесу.
– Ну-ка, мне тоже стало интересно! – Мак почесал подбородок и переглянулся со мной.
Я ускоренно старалась доесть вкусный ужин. Через несколько минут Оксана вернулась к нам со стопкой фотоальбомов и парой фотографий в руке. Она протянула мне две цветных и одну черно-белую фотографию, а я замерла, потеряв дар речи.
– Боги… Какой правильный макияж, и образ просто шикарный! Вы потрясающе красивы!
– Спасибо.
– Оксана, только не говорите, что это были Chanel! Это их типаж из двухтысячных.
– Это были Chanel, дорогая, – в глазах женщины читались гордость и сожаление, одновременно.
Я положила фотографии и прикрыла рот ладошкой. На глаза навернулись слезы. Из-за превратностей судьбы эта обворожительная женщина, которой предложили стать лицом ведущего парфюмерного и модного бренда, осталась в Самаре, чтобы растить сына и работать кассиром в продуктовом за углом. Макар выхватил фотографии и внимательно уставился на них.
– Черт, мам! – парень запустил руки в волосы.
– Ничего так, да? – женщина задрала аккуратный носик.
– Волшебная!
В комнате повисло молчание. Оксана о чем-то задумалась, будто перенеслась в прошлое, я сидела в растерянности, стараясь справиться с чувствами и не зареветь.
– Ма, только не говори, что все остальное это тоже твои модельные фотки! – Макар усмехнулся, нарушив неловкое молчание.
– Нет, конечно! Я обещала показать Кире твои детские фотографии.
– А-а-а… Что ты делаешь? – парень игриво схватился за сердце. – Как жестоко!
– Ты можешь выйти и не смотреть, – хмыкнула женщина. – Думаешь, я просто так собирала альбом с самыми забавными и нелепыми кадрами. Все ждала день, когда появится прекрасная девушка, перед которой я заставлю тебя краснеть за все твои хулиганства.
– Пойду выпью яду или повешусь, я еще не решил, – серьезным голосом сказал Макар, поставил наши пустые тарелки на поднос и отправился на кухню.
– Крысиный яд на верхней полке, веревка в ящике, мыло сам найдешь, родной, – сказала вдогонку женщина, а я от души расхохоталась.
– Чего там такого ужасного? – спросила я.
– Возможно, Макар вспомнил фотографию в бабушкиных туфлях. Но он совершенно точно не помнит, как в два года разлил зеленку и превратился в домовенка.