Ункар и его покровители первые примчались к вражеской армии, намного оторвавшись от бегущей за ними вслед армии логистран. На глазах Верховного Покровителя вражеские всадники с потрясающей эффективностью расправлялись с их питомцами, хотя и несли при этом некоторые потери. Они окружили огромное стадо животных и стреляли по ним издали, но фортунские стрелы и копья приносили урон не всем окруженным зверям. Группе носорогов были не страшны едва впивающиеся в их шкуру стрелы, и они, еще более разъяренные, набросились на фортунских всадников и прорвали их ряды, превратив в кровавое месиво всех, до кого успели добраться. Еще одну брешь среди окружения пробило стадо слонов, которых вражеские стрелы также лишь разъярили. Громадные животные растоптали и разметали всех, кто оказался у них на пути, смешав в одну кровавую кашу и фортунцев и их лошадей. Вскоре из окружения вырвались раненые медведи, буйволы, бизоны и бегемоты. Львы, тигры, ягуары, леопарды и волки в большинстве своем хоть и падали под градом стрел и копий, но сражались с таким диким остервенением, что успевали уносить с собой в могилу по трех-четырех воинов. Оружие фортунцев было бессильно и против многочисленных змей, кусающих за ноги лошадей фортунцев, а следом за ними и падающих с них воинов союзной армии. Еще большую неприятность приносили фортунцам многочисленные птицы, камнем падающие на их головы и выцарапывающие им глаза. Вскоре окружение распалось, и битва между фортунцами и животными рассыпалась на множество локальных стычек.
Ункар недолго наблюдал за сражением своих питомцев. Он знал, что сил у него недостаточно, что несколько десятков всадников-покровителей не смогут выстоять против тысячи вражеских кавалеристов, но он не мог просто наблюдать за тем, как гибнут его питомцы. Ни один покровитель не в силах это сделать.
- Всем разбиться на отряды по пять всадников и броситься на помощь нашим питомцам! Улу Кхар! – приказал Ункар и помчался вперед.
- Улу Кхар! – подхватили покровители и бросились девятью десятками на несметные сотни врагов.
Ункар налетел на ближайшую дюжину врагов, стрелявших из луков в трех раненых и огрызающихся тигров, и одним взмахом двух длинных искривленных мечей обезглавил двоих фортунцев. Четверо соратников бросились вслед за своим повелителем и в мгновение ока расправились с четверкой растерявшихся фортунцев. Ункар тем временем разрезал пополам вражеского воина и выпотрошил кишки другому. Собрав всю свою ярость, тигры нашли в себе силы прыгнуть на оставшихся всадников и в считанную долю секунды оторвали им головы. Последний фортунец из этой группы бросился наутек, но подлетевший сверху орел вцепился когтями в его голову и выклевал ему глаза, а затем располосовал ему горло длинными острыми когтями.
Битва принимала крутой оборот. Разъяренные первоначальной потерей многих животных, покровители, словно демоны набросились на фортунцев, разрезая их на куски. Они позабыли о всякой обороне и нападали сразу на пятерых, и даже с распоротыми животами и отрубленными руками умудрялись вгрызаться в фортунцев и уносить их жизни вслед за собой. Звери почувствовали поддержку своих покровителей и с удвоенной яростью стали сражаться, растаптывая и разрывая врагов на куски. Но самым смертоносным вихрем логистранского авангарда стал Верховный Покровитель. Ункар разил врагов направо и налево, ловко уворачиваясь от стрел и мечей своих врагов. Он словно разъяренный тигр метался от одного участка поля к другому, выручая животных и покровителей, и всюду, где бы он ни появлялся, фортунцы терпели крах. В рядах пиковых воинов появилось небольшое смятение. Несколько десятков логистранских всадников сумели вызволить из смертельного окружения большую часть животных, и теперь союзникам предстояла кровавая бойня с самыми опасными животными, к которой они не были готовы. Синекожим всадникам, которые называли себя Покровителями, каким-то непостижимым образом удалось захватить власть над лошадьми фортунских кавалеристов и заставить их сбросить всех всадников Ханства. Более того, логистране направили лошадей против их бывших хозяев, и теперь лошади не просто скидывали с себя наездников, но и тут же затаптывали их. Разбушевавшиеся звери со всех сторон разрывали падающих воинов Хана, и картина начала битвы стала быстро меняться.