Кое-какие расходы оказались неизбежны. В последнем бою шхуна получила изрядную пробоину на локоть выше ватерлинии — наводчики баллисты с кинтарийской шебеки оказались мастерами своего дела. Булыжник размером с дыню вдребезги разнес доски, заставив капитана в бешенстве грызть усы, наблюдая, как преисполненная гордости шебека неспешно удаляется, оставляя корсара за кормой. Любая попытка догнать наглого купца с такой дырой — верный способ нахлебать полный трюм воды. Иди «Акула» налегке… но в недрах корабля покоился неплохой груз специй, взятый лишь сутками ранее, и угробить драгоценный товар морской водой не входило в планы Гайтара.
Но название шебеки он запомнил крепко.
В общем, очистка днища, заделка пробоины, поиск четверых новых членов команды — всё это заняло массу времени, и Гайтара не раз посетила крамольная мысль, что стоило бы не мелочиться и нанять рабочих. Посетила — и тут же угасла, вытесненная проблемами с экипажем. Консул Бьорн, объясняя детали предстоящего похода, особо упирал на необходимость присутствия на борту мага. Лучше — двоих или троих. Ещё лучше — опытных. Пусть бы сам попробовал найти в Дес-Лате магов. Нет, самоучек хватало, но по критериям того же Триумвирата они не тянули и на уровень служителя четвертого круга. И даже эти неумехи продавали свои услуги куда как недёшево — кто ж из капитанов откажется пополнить экипаж волшебником, пусть и плохоньким.
Двоих таких горе-колдунов, после долгих поисков и не менее долгого торга, удалось раздобыть. Один, пропивший последние деньги и влезший по уши в долги, должен бы радоваться уже тому, что Гайтар спас его задницу от разъяренных кредиторов, но, вместо этого, чуть не целую стражу жёлчно спорил о каждой причитающейся ему монете, сопровождая каждый аргумент добрым глотком вина. Пока не выдул его столько, что подмахнул контракт. Прекрасно понимая, что волшебник (невзрачного вида старик лет шестидесяти… хотя кому может быть доподлинно известно, сколько лет магу), протрезвев, вполне может решить, что продешевил, Гайтар принял соответствующие меры. Иначе говоря, обеспечил нового члена экипажа изрядным количеством пойла и надлежащей охраной. Второй волшебник… волшебница… вызвала явно нездоровый интерес у команды. Объяснять кому-либо, какую роль может играть женщина на борту пиратского корабля, не требовалось. Гайтар мог с точностью, вызывающей зависть у любого провидца, предсказать, чем закончится пребывание на «Акуле» дамы, пусть и немолодой, но ещё достаточно приятной внешности.
Напрасно менестрели и прочие сказители сочиняют легенды о магах, способных повергать в прах армии. В Эммере уже давно все, кроме детей, знают цену подобным байкам. Возьмут эту чаровницу под белы рученьки, и не поможет ей вся магия мира. Правда, потом перед головорезами из экипажа «Акулы» встанет дилемма… либо дать волшебнице время прийти в себя и начать творить мстю, либо затрахать её до смерти. Последнее Гайтара категорически не устраивало. Первое — тоже. Следовательно, придётся брать на борт нескольких портовых шлюх…
С двумя оставшимися вакансиями в команде проблем не возникло. Буквально за несколько дней до прибытия «Акулы» в Дес-Лат, тяжёлый фрегат Ордена взял на абордаж аналогичный корабль капитана Аргата. Аргат, человек отважный до безумия, решил, что при всего лишь двукратном превосходстве в людях сумеет справиться с Белыми плащами, за что и был наказан. Свернув шею нахальному корсару, орденцы, проявив совершенно не свойственное им мягкосердечие, высадили уцелевших членов экипажа в шлюпки, а изуродованную «Калетту» сожгли. Так что в порту временно образовался переизбыток бойцов, желающих найти себе достойного капитана.
Приятный сюрприз ожидал капитана в день отплытия. Правда, сюрпризов Гайтар, как и многие другие разумные люди, очень не любил — практика показывала, что неожиданности, если и кажутся поначалу приятными, обычно плохо заканчиваются. Но в данном случае капитан увидел в появлении на борту «Акулы» гостя истинный жест благоволения со стороны кого-то из богов. Моряки традиционно славились здравомыслием, каждый уважающий себя корсар не забывал отдавать должное как Эмнауру, так и его светлому брату-оппоненту, поэтому с точностью сказать, кто именно излил на задуманное Консулом Бьорном свою благодать, было невозможно.