Первое, пришедшее на ум, она отбросила сразу — не стоит задавать загадки в поисках банального ответа. А что может быть банальнее, чем идею перехватить у Ордена инициативу в последний момент, когда цель поисков обнаружена и пора решать, кому достанется приз. Вне сомнений, каждый капитан, да что там, каждый матрос на галерах будет твёрдо знать, что союз с Орденом остается союзом лишь до тех пор, пока впереди не замаячит очевидная выгода. Борох — как надзиратель? Как человек, способный удержать в узде экипажи пяти выделенных для экспедиции судов, собрать их в единый кулак и направить силу в ту точку, которая в наибольшей степени отражает интересы Империи? Пафосно и, вполне вероятно, истинно — но слишком уж предсказуемо.
Постепенно она перестала думать о Борохе-на-палубе и стала рассматривать проблему более широко. Борох-жрец-Триумвирата. Борох-вторая-сила-Империи. Вторая ли? Память услужливо подбрасывала обрывки услышанных разговоров, случайно пойманные взгляды, фрагменты прочитанных донесений, воспоминания о собственных ощущениях. И, постепенно, ей стало казаться, что она поняла желание Императора. Но сказать вслух?
Его Величество спокойно ждал, чуть заметно улыбаясь. Волшебница стиснула пыльцы в кулак.
— Вы хотите, чтобы он не вернулся.
Не вопрос, утверждение. Уже произнося эти слова, Дилана поняла, что угадала.
Унгарт молчал, только улыбка медленно сползла с его губ. Взгляд стал жёстким, колючим, холодным, словно вечный лёд на вершинах Срединного хребта. С формальной точки зрения то, что сейчас прозвучало в этой комнате, являлось государственным преступлением. Согласно древнему договору, Император, Верховный Жрец и Старший брат — три силы, равные среди высших и высшие среди равных. Никогда за прошедшие века не случалось, чтобы одна из этих сил явно нацелилась на уничтожение другой. Интриговать, перетягивать на свою сторону силы и средства, делать «заклятым друзьям» мелкие пакости — это практиковалось сплошь и рядом. Физическое устранение — совсем иное дело… Но иного выхода из сложившейся ситуации Унгарт не видел.
Сумеет ли Дилана выполнить эту миссию? Проклятье, если не сумеет она, то кому во всём Эммере подобное по силам?
— Да.
Короткое слово. Приговор. Интересно, а если прямо из дворца Ди отправится к Бороху? Разумеется, нет никаких доказательств и произнесенные слова — ничто, пустой звук. Не повод для войны. Но ведь жрец воевать не станет, в его арсенале достанет и других, куда более тихих, но вполне смертоносных методов.
— Да, Ди. Он не должен вернуться, и эту задачу я поручаю тебе. Яд, магия, сталь… способ — на твой выбор. Прости, если эта миссия кажется тебе невыполнимой, но такова судьба, приказы императоров редко бывают лёгкими.
— Я выполню любое ваше желание, мой Император.
Её голос был спокоен. Она и в самом деле собиралась сделать всё, чтобы достигнуть поставленной перед ней Его Величеством цели. Несмотря на то, что исполнители подобных приказов очень редко живут достаточно долго, чтобы кому-либо поведать о достигнутых успехах. И обратись она сейчас к Бороху — исход будет тем же. Есть тайны, знание которых подобно петле, накинутой на шею. Казалось бы — стой спокойно, не дергайся, и всё будет хорошо. Но рано или поздно ты ощутишь под ногами пустоту. С Императором, по крайней мере, есть шанс. С жрецом — ни малейшего. Борох, если узнает о готовящемся покушении, начнёт свою игру, в которой Дилана будет совершенно ненужным элементом.
— Если вернёшься с удачей, я выполню любое твоё желание, — голос Унгарта звучал мягко, резко диссонируя с по-прежнему ледяным взглядом. — Любое.
«Кроме как оставить меня в живых», — с какой-то отрешённостью подумала она. Хотя… кто знает, многие верят, что чудеса в этой жизни ещё случаются.
— Я вернусь с удачей, — она мгновение помолчала и добавила: — Я всегда возвращаюсь с удачей, мой Император.
Глава тринадцатая
Дилана Танжери. Блут
Блут, строительство которого началось через сто лет после Разлома, являлся классическим примером прибрежной крепости, ориентированной на оборону гавани. Могучие стены с узкими бойницами и массивными машикулями, делавшими попытку воспользоваться штурмовыми лестницами заранее обречённой на неудачу, башни, верхние площадки которых были оборудованы тяжёлыми баллистами и дальнобойными катапультами — всё это смотрело в сторону моря, и пенные валы век за веком бились в неподатливые камни. Словно лишний раз подтверждая — именно море было, есть и будет единственной угрозой городу. Защитные сооружения со стороны суши были не столь впечатляющи, но и они способны были внушить трепет кому угодно.