И вот теперь ему предстояло отправиться в плавание — да ещё в южные воды, о которых ходили самые дурные слухи. Впору молить Эмнаура о прощении — чем-то, видать, согрешил рыцарь, раз бог избрал для него столь неприятную и опасную стезю.
— Скажите, сэр Тайд, какой приказ отдал вам Император?
— Ведь это происходило в вашем присутствии, леди, — пожал он плечами. — Но если таково ваше желание, извольте. Его Величество приказал мне сопроводить вас, леди, в гавань Блута и, впоследствии, быть вашим телохранителем в предстоящей кампании.
Мысленно он усмехнулся, примеривая на себя незавидную роль телохранителя при этой в высшей степени неприятной особе. Красивой, влекущей до безумия — Горни в первые дни буквально пожирал леди Танжери глазами, ни разу не вспомнив об оставленной дома супруге, женщине может и не столь яркой внешности, но мягкой, доброй и преданной. Желание осталось, но теперь его было немного легче держать в узде, поскольку, узнав леди поближе, он научился не только хотеть её, но и бояться. В меру. Ну хорошо, не бояться, а опасаться.
Леди Дилана за считанные дни пребывания в Блуте умудрилась не просто испортить отношение с местным обществом — кое-кто её уже люто ненавидел, иные наверняка искали по тавернам желающих наполнить свои кошельки, отправив «императорскую подстилку» к Эмнауру. Проведя последний год в Броне и, по весьма полезной для здоровья привычке, держа глаза и уши открытыми, Тайд мог бы с уверенностью сказать любому, готовому выслушать, две вещи. Во-первых, леди Танжери, являясь фавориткой Императора, заслужила свой статус отнюдь не постельными игрищами. Ну или «не столько», ибо кто его знает, какие отношения связывают эту женщину с Его Величеством. Ходили слухи, что Унгарт добивался благосклонности красавицы, но получил отказ. Тайд не очень в это верил — леди, конечно, женщина опасная и безгранично самоуверенная, но Император — это, как ни крути, Император. Во-вторых, дразнить Дилану было куда опаснее, чем щелкать по носу раздражённого медведя.
Но если в столице к «клинку Императора» относились с опаской, то здесь, в Блуте, не очень-то верили, что изящная женщина с пухлыми губками, томными глазами и совершенно роскошными волосами, обрамляющими невыносимо прекрасное лицо, способна, не поморщившись, убить даже того, кто косо посмотрит в её сторону. Что уж говорить о несчастном, посмевшем не ограничиться одними лишь неприязненными взглядами.
Одно покушение уже было. Глупое, неподготовленное и закончившееся полным провалом. Теперь кол на верфи, поставленный для семьи барона Септона, не пустует — леди Танжери приказала казнить и того, кто попытался всадить ей в спину арбалетную стрелу, и всех членов его семьи старше пятнадцати лет. А это — пятеро… сейчас обречённые сидят в подвале замка и ждут очереди.
Не слишком приятно быть телохранителем у той, кого сам бы с удовольствием прирезал. Нет, сначала овладел бы ею, а затем прирезал. Тайд вздохнул — нет уж, лучше сперва убить, а уж потом, если желание не исчезнет… так куда безопаснее…
Мысли текли лениво, страх, который он предпочитал называть осторожностью, давно растаял. Леди сидела в кресле напротив него, её пальцы сплетались и расплетались вновь, образуя сложную и красивую фигуру, нежные губы что-то шептали, но рыцарь не слушал. Почему-то появилась мысль о том, что он, сорокалетний мужчина, так до сих пор никого и не убил… это ведь недостойно настоящего рыцаря… Веки словно налились свинцом и он закрыл глаза, так было гораздо приятнее. И спокойнее. Как хорошо сидеть, чувствовать идущее от камина тепло, слушать её голос, такой бархатный… мягкий…
Дилана откинулась в кресле и с несколько картинным изяществом промокнула кружевным платком выступившие на лбу капли пота.
— Вот же упрямец, — пробормотала она. — Положительно, в хорошем ударе по голове куда больше эффективности, чем во всех заклинаниях сна, вместе взятых.
Ей предстояла привычная, но всё равно тяжёлая работа.
Император дал ей телохранителей, но этого недостаточно. Ей нужны псы, верные до полного самоотречения, готовые убить не раздумывая и умереть с радостью. А убивать и умирать наверняка придётся. Допустим, свершится чудо и яд, бережно хранимый в стеклянном флаконе, всё же коснется губ Бороха. Сомнительно, но не исключено — суровый Эмнаур иногда снисходит до подобных шуток. Но останутся безликие, сопровождающие Юрая повсюду, чуть ли не в отхожее место. Глупцов при себе жрец не держит, им не составит труда найти виновницу — ну или, скажем, выбрать наиболее подходящую кандидатуру из тех, кто окажется рядом. Дилана знала, что при её репутации выбор масок будет совершенно очевиден. В одиночку она с безликими не справится, потребуется помощь — тогда и наступит черёд телохранителей исполнить долг.