Она вошла в кабинет. Здесь всё оставалось таким же, каким было пять лет назад… да, пять лет прошло с тех пор, как она, Дилана Танжери, в последний раз переступала этот порог. Ничего не изменилось — кроме самого владельца кабинета.
Его Величество Император Унгарт Седьмой развалился в кресле, спиной к двери, и разглядывал потрескивающие от огня поленья, распространявшие запах дыма… и ещё какой-то аромат, приятный, необычный.
— Сандал, — пояснил он, не оборачиваясь. — Люблю этот запах. Ты не стесняйся, проходи. Хочешь вина?
— Почту за честь, Ваше Величество, — Дилана присела в реверансе, ничуть не беспокоясь, что Унгарт не смотрит в её сторону.
— Можно без церемоний, — буркнул он. — В моем окружении достаточно умельцев отвешивать поклоны, жаль, кроме этого ничего толком не могут. Садись… и мне налей.
Некоторое время они сидели молча. Дилана маленькими глотками смаковала густое красное вино, вполне достойное стола Императора, хозяин кабинета почти не притронулся к кубку, продолжая застывшим взглядом смотреть на огонь. Его Величество порядком сдал — сейчас он выглядел много старше своих пятидесяти трёх лет. Некогда чёрные волосы истинного гуранца сейчас сплошь затянула серебристая дымка седины. Дилана не сомневалась, что внешние признаки старости обманчивы, целители Триумвирата обеспечат властителю долгую жизнь и здоровье. Так что все эти проявившиеся морщины, опущенные плечи, склоненная голова — скорее признаки усталости, чем немощи.
— Как дорога?
— Благодарю вас, Ваше Величество, дорога была легка.
— Помнится, я разрешал тебе называть меня по имени, когда мы наедине, — желчно заметил Император. — Или память коротка?
— Просто много времени прошло, Унгарт, — усмехнулась Дилана, понимая, что продолжение официоза вызовет раздражение у властителя. — Милость Его Величества часто бывает недолговечна. Скажем, Сюрт Ви мог бы подтвердить мои слова… но не подтвердит.
— К чему эта шпилька? — ухмыльнулся Император. — Можно подумать, ты сожалеешь о кончине этого ублюдка. Изрядная доля отпрысков знатных родов Брона очень напоминают мне генерала… видит Эмнаур, я предупреждал его. Кстати, неужели он не пытался затащить тебя в постель?
— Представьте себе, нет.
— Хм? Пожалуй, он был умнее, чем я предполагал, — пожал плечами Император и, промедлив мгновение, добавил: — может, я и поторопился. Впрочем, дело, как ты понимаешь, отнюдь не в любовных похождениях Сюрта. Интересы Империи… хотя есть у меня подозрение, что обвинение генерала во всех смертных грехах не состоялось бы без некоторой помощи одной известной особы.
Дилана промолчала. Её натянутые отношение с генералом вряд ли были тайной для Императора. Да, на плаху Сюрт Ви взошёл не без её участия, но видит Эмнаур, Империи это должно было пойти только на пользу. Этот ловелас никогда не был хорошим полководцем… если бы в обвинениях не содержалось, по меньшей мере, девять десятых истины, казни он наверняка избежал бы.
— Вся беда некоторых моих придворных в том, что они не понимают, когда нужно перестать попадаться мне на глаза, — без тени насмешки заметил Император. — Не чувствуют нужного момента. Ты вот не ошиблась… знаешь, Ди, тогда, после обнародования Ультиматума Зорана… тебе и в самом деле не стоило мелькать во дворце. Я редко жалею о принятых решениях, но твоя головка слишком очаровательна, чтобы кататься по эшафоту после удара меча.
Волшебница, достаточно хорошо изучившая Императора, по-прежнему хранила молчание. Он сам скажет, что считает нужным — как правило, Его Величеству требовались не собеседники, а слушатели. Это не относилось к военным советам, к переговорам, к решению государственных задач — в серьёзных вопросах Император не гнушался выслушать мнение подданных. Хотя окончательное решение обычно принимал сам. Но, время от времени, ему необходимо было просто поговорить, ни о чём… оформить свои мысли в слова для молчаливого гостя. Иногда таким гостем становилась леди Дилана Танжери, не пожелавшая исполнять роль наложницы, но вполне согласная со сложившимся положением.
— Интересуешься, чем я был недоволен?
Взгляд Диланы явно свидетельствовал, что этот вопрос ей чрезвычайно интересен.
— Всё просто, Ди. Всё очень просто. Ты когда-нибудь задумывалась о том смысле, что вкладывается в понятие «карающей руки»? Той, что выбита на некогда полученном тобой медальоне?
— Это знак доверия Императора, — тихо прошептала волшебница.
— Да, верно. Доверие, которое нельзя обманывать. Но одна женщина, которой это доверие было оказано, повела себя довольно странно. Она бросила имперские силы на чашу весов личной мести.