— Я позову менеджера, — бурчит он, притворно раздраженный.
Некоторое время спустя из-за угла появляется мужчина лет шестидесяти с седыми волосами, а Хрен идет прямо за ним.
— Добрый день, сэр. Я Янсен, менеджер. В чем дело? — спрашивает он, когда подходит ко мне. Его глаза слегка сужаются, а затем широко распахиваются, как только он узнает меня. — Кэм Харди? Кэм Харди из Университета Брукса?
— Эм… да, — отвечаю я, оглядываясь. — Смотрите, я забронировал номер. С моей карты списались деньги, но этот приятный парень…
— Ричард, — вставляет Дик, скрестив руки на груди.
— Хрен, — продолжаю я, — кажется, думает, что у меня нет связей. Глаза Янсена переводятся на добродушного Дика, и посылает ему угрожающий взгляд, который заставляет того распрямить плечи и сжать губы.
— У звезды моей любимой хоккейной команды точно должен быть номер, — бурчит он своему подчиненному. — Ему положен самый лучший номер за все эти неудобства.
— О, сэр, это не обязательно. Серьезно… — начинаю я, но он поднимает руку.
— Ерунда, — Янсен уже явно понял, что столкнулся с тем, с кем лучше не связываться.
Набирая что-то на компьютере, он протягивает ключ.
— Лучший люкс на всем курорте. Наслаждайтесь пребывания, мистер Харди. И надеюсь, вы простите Ричарда.
— Конечно, — говорю я, улыбаясь обоим. — Я действительно это ценю. Удачи.
Направляясь к Эддисон, я замечаю, как она смотрит на меня с вопросом в глазах. Наверное, удивляется, что так долго ждала.
— Похоже, у нас есть люкс, — говорю я, когда она встает. Наклоняюсь ближе к ее уху и улыбаясь с задором, шепчу: — Не могу дождаться, когда мы исследуем все те места, где я смогу тебя трахнуть, — чувствую, как она дрожит, и продолжаю: — Откуда начнем?
Отступая, я поднимаю ее сумку и киваю в сторону лифта.
— Пошли, красота. Время идет, а мне срочно нужно прикоснуться к твоему телу.
Нажимая кнопку вызова лифта и нетерпеливо ожидая, когда откроются двери, я краем глаза смотрю на красоту рядом с собой, радуясь, что она здесь. Я не собирался приезжать в этот отель, мечтая о роскошном номере. Но намерен насладиться каждым квадратным метром этого места с Эддисон.
Звенящий сигнал, за которым следуют открывающиеся двери, звучит как самая приятная музыка. Я смотрю на нее, наклоняю голову, и Эддисон медленно входит внутрь, а я следую за ней.
— Двенадцатый этаж, детка, — говорю я и смотрю, как ее палец нажимает кнопку.
Поставив сумки на пол, я прижимаюсь к Эддисон. Ее тело нежно касается моего, и я вдыхаю сладковатый аромат.
— Черт возьми, как же не хватало того момента, когда ты обнимешь меня, Эддисон. Прошло слишком много времени.
Я чувствую, как ее дыхание учащается, и тихонько, почти незаметно, улыбаюсь. Я знаю, что Эддисон точно так же ждет этого момента.
Она дрожит, словно тело охвачено электрическим током, притираясь все настойчивее.
— Я покажу, насколько сильно ты скучала по мне, — произношу я, проводя руками по ее бокам и обнимая за талию. — Мы встретим рассвет вместе, детка, потому что я намерен остаться глубоко внутри тебя, когда солнечный свет озарит мир.
Как только лифт достигает двенадцатого этажа, я похлопываю ее по ягодицам, а затем хватаю наши сумки. Последний раз у нас была близость, когда катались в моем пикапе. Я не собираюсь терять ни мгновения.
Эддисон
Вихри эмоций пробегают по всему телу, когда я наблюдаю, как Кэм проводит ключом по датчику двери. Но в основном… между ног покалывает от желания. Когда я сказала ему на той заправке, что мы не будем заниматься сексом, на самом деле в это поверила? Не думаю. А если и поверила, то была дурой. Очевидно, что когда мы с Кэмом остаемся одни в комнате, одежда волшебным образом начинает падать. Это практически базовая наука, мы с ним.
С тех пор, как стала матерью, я старалась всегда поступать ответственно. Я смотрю на вещи со всех сторон. Изучаю их. Возможно, составляю список плюсов и минусов. А затем, после тщательных размышлений и раздумий, принимаю решение. Я сделала это с первой машиной, когда выбирала, какую карьеру надеюсь продолжить, и когда дело дошло до переезда в Джорджию. Черт, я даже делаю это, когда заказываю кофе. Все. Тщательно. Продумано. Но не сегодня. Не тогда, когда Кэм поцеловал меня в ботаническом саду и сказал, что хочет меня. Я не оттолкнула его, хотя список минусов, черт побери, длинный. Не оттолкнула, потому что… это было правильно.
Возможно, я пожалею, что впустила его однажды, но сейчас… ныряю в омут с головой.
Я написала маме сообщение по дороге сюда. Они были заняты на дне рождения тети, а когда я попросила позвонить как раз перед тем, как доберемся до этого отеля, она сказала, что Айла крепко уснула.
Дверь издает небольшой щелчок, и Кэм распахивает ее, свистя, когда видит, что внутри.
Придерживая ее, он кивает, чтобы я вошла. Дверь едва закрывается, прежде чем его руки обхватывают меня, поворачивая лицом к нему. Кэм обхватывает мои щеки и прижимает рот к своему.
Когда его губы атакуют мои, Кэм вынуждаем меня отступить, пока задница не ударяется обо что-то, кажущееся столом. Сорвав мою рубашку через голову, он отбрасывает ее в сторону, оставляя меня в бюстгальтере. А когда медленно стягивает джинсы и трусики, я каким-то образом чувствую себя более обнаженной, чем когда-либо, хотя мы уже были вместе несколько раз.
Может быть, потому, что теперь это не так просто и однозначно, как просто секс. Что-то изменилось, и я обнаруживаю, что мы смотрим друг на друга по-другому. Более глубоко.
Целуя меня в шею и спускаясь к животу, он не останавливается, пока не достигает беден. А когда это делает, то тянет руку через мой живот и толкает назад, так что я ложусь на стол. Его язык продвигается между ног, и я не могу не схватиться за его волосы.
Я склоняюсь вперед как раз в тот момент, когда его язык скользит во мне, заставляя скулить от удовольствия. А когда Кэм слышит это, то поднимает взгляд, продолжая доставлять мне удовольствие своим ртом. Я чувствую, как растет оргазм, а низ живота начинает покалывать. Чувство, которое пробегает по телу, заставляет вскрикнуть.
Я ощущаю, что близок момент разрядки, и Кэм, словно предчувствуя это, скользит пальцем внутрь, а затем другим. Движения его рук ритмичны, уводя меня в бездну наслаждения, где реальность растворяется в вихре чувств.
Едва оправившись от оргазма, я чувствую, как Кэм поднимается. Он стягивает штаны и трусы. Кэм надрачивает член, и движения вызывают у меня стон, полный тоски.
— Кэм, — шепчу я, голос предательски дрожит.
Он тянется к бюстгальтеру. Затем откидывается назад, пристально глядя на меня, и я, с болезненной отчетливостью, замечаю, как грудь отличается от тех, что он видел раньше. Я — мать, и на теле остались следы этого опыта.
Он, должно быть, чувствует мой дискомфорт.
— Что случилось, детка? Если хочешь, чтобы я остановился, я остановлюсь.
Я мотаю головой.