— Кэм, хоккей — это вся твоя жизнь. Ты не можешь рисковать испортить будущее ради меня. Нам нужно прекратить это. Поверь, ничего хорошего не выйдет. Возможно, он не сможет выгнать тебя из команды напрямую, но это вызовет достаточно драмы, чтобы испортить сезон. Я не могу допустить этого.
От этих слов у меня сжимается сердце, и в горле появляется комок. Я не хочу прощаться с ним, но если это позволит играть в хоккей, то сделаю это.
Он проводит большим пальцем по моей нижней губе и склоняет голову.
— Без шансов. Как ты сама сказала, он не может выгнать меня из команды за то, что я встречаюсь с его дочерью — это даже не законно. Давай просто подождем несколько дней. Все наладится, — он усмехается. — Ворчливый упрямец одумается. Я знаю.
— Он лишь иногда такой упрямый, — шепчу я. — Но я знаю, что все это от любви.
Он притягивает меня к себе, и мы оба смотрим на Айлу, которая продолжает заводить новых друзей на игровой площадке. Они бегают за ней, а светлые кудри подпрыгивают в такт бегу и смеху.
— Должен признаться, я чертовски рад, что родители этих случайных детишек не пришли сидеть с нами. Я не фанат таких неловких встреч, — он оглядывает площадку. — Пока что, площадка не так уж плоха. Не так ужасна, как я себе представлял.
Я тыкаю его в бок.
— Боже, балбес, а ты чего ожидал? Ада?
— Дети ковыряют в носу и размазывают сопли по скамейке, на которой я сижу. Неловкие родители, которым не хватает общения с другими взрослыми, умирают от желания поболтать. Большой хулиган пихает ее на площадке, и мне приходится бить его отца, — он пожимает плечами. — Как сказал твоей маме, я ничего не понимаю в детях.
— Ну, в большинстве случаев все это безумно верно, — я заливаюсь смехом, который обрывается в горле. — Ты поторопился, — говорю я, наблюдая за двумя женщинами, которые потихоньку приближаются к нам. — Идут. И поверь, мамашки с площадки съедят тебя с потрохами. Ты самая горячая задница, которая когда-либо сидела на этой скамейке, — я дразню его. — Приготовься к флирту.
— Черт, — стонет он, но все еще смотрит на Айлу с такой нежностью, что сердце тает. Я могла бы привыкнуть к его присутствию в самых
обыденных вещах. Как сейчас.
Кэм
Я вхожу в квартиру и застаю Линка в кресле, уткнувшегося в экран телевизора, где крутится видеозапись с тренировки. Не отрывая взгляда от экрана, он говорит тихим голосом:
— Что за чертовщина была на тренировке, чувак? Ты ушел. Представляешь, как взбесился тренер?
Я падаю на диване, натянув капюшон.
— Не имело значения, остался бы я или нет, Линк. Он бы все равно был в бешенстве.
Он поднимает пульт и останавливает видео.
— Что ты сделал, Кэм? В какую фигню вляпался?
— Его дочь, — морщусь я.
Его глаза устремляются на меня.
— Ты сейчас серьезно? Ты что, дурак? У тебя мозги есть?
— Ну, можно поспорить, но мама говорит, что я ууумный, — протягиваю я медленно. — Но в свою защиту скажу, что я переспал с ней, прежде чем узнал, что она дочь Тренера.
— Действительно ли оно того стоит, Харди? Испортить сезон ради одной юбки?
— Я прощу тебя на этот раз, Линк. Но в следующий раз, когда назовешь Эдди «юбкой», я уложу тебя на лопатки, обещаю, — я опускаю подбородок. — И да, она того стоит. Впервые в моей чертовой жизни дело не только в хоккее, вечеринках или...
— В сексе? В том, чтобы переспать с кем-нибудь? — он заканчивает мою фразу. — Ты захочешь вернуться, и знаешь это. И когда это сделаешь, так разозлишь тренера, что он сделает твою жизнь адом, — он стонет, откидывая голову назад. — Иисус, черт возьми, ты хоть думал о команде? Или только членом?
— Может быть, сначала я думал членом, но сейчас все не так. А что насчет команды? — я встаю. — Вам придется смириться. Она будет в моей жизни, независимо от того, согласны вы или нет. Так что можете принять это или не принять. Мне все равно.
Уходя, я хлопаю дверью. Кажется, ни один человек не болеет за наши отношения. Все считают, что они обречены на провал.
Глава 18
Кэм
Во время тайм-аута22, взятого командой, тренер говорит со мной, хотя и не обращается прямо. Игра идет на равных, и раз уж я капитан, он в глубине души знает, что именно мне придется вдохновлять команду.
На прошлой неделе я по доброй воле покинул лед, когда поставили ультиматум: оставить Эддисон в покое или убраться со льда. Но когда я после этого пошел навестить Эддисон, жена тренера ЛаКонте сказала, что постарается вдолбить ему в голову кое-какие здравые мысли. Что бы она ни сказала и ни сделала, это, должно быть, сработало, потому что когда я на следующий день появился на тренировке, он не проронил ни слова. Собственно, с тех пор так толком со мной и не разговаривал, но я знаю, какая часть его речей предназначена для меня.
Кроме того, он избегает Эддисон, но я знаю, что однажды образумится. Помимо неприязни к нашим отношениям, эта неделя стала лучшей в моей жизни. Я водил Эдди и Айлу в кино, в кафе и на мороженое. Я никогда не думал, что стану парнем, который встречается с девушкой с ребенком. И вот я здесь. А самое безумное во всей этой истории то, что мне на самом деле нравится проводить время с Айлой. Она самая классная трехлетняя девчонка из всех, кого я встречал.
На следующий день Линк извинился за все, что сказал. И как и подозревал, Броуди не разозлился, когда сказал ему правду. Он рассмеялся и ответил, что у меня есть инстинкт саморазрушения, а потом добавил, что рад. Слух дошел и до остальных членов команды, но никто из них не был так раздражен, как я думал, когда тренер сделал тренировки предельно тяжелыми, исключительно из-за меня.
— Раз, два, три... ВОЛКИ! — кричим мы все, выкатываясь обратно на лед.
Мои глаза поднимаются к тем самым проклятым местам, которые проверял всю игру, и вот они, обе улыбаются как дурочки.
— Тебе конец, Харди, — скандирует лучший игрок другой команды, Бен Комсток.
Он же самый противный тип, с которым мне когда-либо приходилось сталкиваться на льду. Он почти никогда не затыкается, постоянно пытается забраться нам в головы и заставить блажаться.
— Как скажешь, Кончил-Сток, — ухмыляюсь я. — Как скажешь.
— Отвали, Хард Ди, — протягивает он, передразнивая мою фамилию. — Ты принимаешь член23 товарищей по команде?
— Нет, чувак. Твоя мама возбуждает меня достаточно. Больше никто не нужен. Просто спроси ее об этом, — подмигиваю я. — Боже, она та еще шлюшка. А эти сиськи? Вак.
Я никогда не перерасту шутки про мам, сколько бы мне ни было лет. Они всегда срабатывают, потому что ребята переходят от ледяного спокойствия к чертовски злому состоянию.
Спустя несколько секунд игра возобновляется, и он толкает меня в стекло. Я знал, что он будет на мне висеть, поэтому последние двадцать секунд игры, скорее всего, стану зависеть от Хантера и Линка.