— Ты какой-то слишком молчаливый, — произносит Эддисон. — То, что мне завязали глаза, не значит, что мы не можем разговаривать.
— Прости, детка. Просто размышляю о том, каким выдался этот год. И хорошим, и плохим.
Уголок ее рта приподнимается.
— Я бы сказала, хорошего было больше, чем плохого…
Некоторое время назад я бы не подумал, что это возможно. Но худший день каким-то образом сблизил нас.
Я включаю поворотник, сворачивая на знакомую парковку.
— Помни, подглядывать запрещено, — предупреждаю я.
Он поднимает руки:
— Я и не собираюсь!
Эддисон
Кэм несет спящую Айлу, не выпуская и моей руки, помогая пройти по полосе препятствий под названием прогулка. Я слегка вздрагиваю от пронизывающего воздуха. И хотя это совсем не похоже на декабрьскую Новую Англию, но в Джорджии сейчас прохладнее обычного. До Рождества остались считанные недели, и мне даже нравится холодный воздух.
— Наконец-то соня просыпается, — нежно произносит Кэм, отпуская мою руку и проводя пальцами вверх, чтобы развязать ткань на моей голове.
— Ого, где мы? — слышу я сонный голос Айлы, едва с меня спадает повязка.
Озираясь вокруг, я чувствую прилив эмоций.
— Ботанический сад.
— Я же обещал, что мы привезем ее сюда. Я никогда не нарушаю обещаний, когда дело касается моей Айлы.
— Мамочка, посмотри, — крутит она головой. — Как в сказке. Мы на Северном полюсе?
— Не совсем, — улыбаюсь я, поглаживая ее по голове. — Но здесь действительно красиво.
Поставив Айлу на землю, Кэм встает напротив нас.
— Айла, я приводил сюда маму прошлой зимой. Это было наше первое настоящее свидание… даже если она не хотела так считать, — он держит меня за руку. — В ту ночь я влюбился в нее. Это была прекрасная ночь. Но знаешь, кого там не хватало?
— Кого? — шепчет Айла.
— Тебя, — она опускается на колени. — Все было почти идеально, но рядом не было одной из моих двух девочек. Но теперь ты здесь.
Он поднимает на меня взгляд.
— Я всегда думал, каково это — иметь счастливое место. Такое, о котором все говорят. Обычно это дом, семья. Но я полагал, что мое на льду. Ведь сколько себя помню, именно там я чувствовал себя умиротворенным. Но оказалось, ошибался. Мое счастливое место — вовсе не место. Это человек. Или… люди. Его не найти на карте, и к нему нет указателей. Оно постоянно меняется, и, учитывая мой выбор карьеры, вероятно, всегда будет таким. Потому что мое счастливое место — там, где мы втроем.
— Мое счастливое место — это вы. Это никогда не изменится. Поэтому выходи за меня. Позволь дать тебе и Айле мою фамилию. Фамилию, которая, возможно, и не звучит как что-то особенное, но она — часть меня. Выходи за меня, потому что я тоже хочу быть твоим счастливым местом. Я хочу тренировать Айлу и водить на отцовско-дочерние танцы, смущая перед друзьями. Я хочу научить ее водить машину и напугать до полусмерти первого парня.
Он протягивает руку, касаясь щеки Айлы.
— Я хочу жениться на твоей маме, но также хочу, чтобы ты стала моей дочерью.
Опустив руку в карман, он достает коробочку. Но когда открывает ее, там не одно кольцо. Их два. Одно крошечное, но оба из белого золота с бриллиантами-солитерами.
Слезы текут по щекам, когда я одной рукой держу Кэма за руку, а другую кладу на плечо дочери.
— Что думаешь, Айла? — спрашиваю я, всхлипывая. — Я уже знаю свой ответ.
Мгновение она не дышит, прежде чем броситься в объятия Кэма.
— Да! Да, Кэм. Я хочу, чтобы моя мама вышла за тебя замуж.
Он надевает на ее палец маленькое колечко.
— Я надеялся, что ты так скажешь.
— Хочешь, открою секрет? — шепчет она, глядя на него. — Я уже представляла, что ты мой папа.
Его глаза загораются.
— Я тоже.
Крепко сжав его за шею, она отступает, глядя на нас обоих.
— Ну же, мама. Ответь на его вопрос.
— Мой ответ — да, — произношу я сквозь рыдания, пока Кэм надевает кольцо мне на палец. — Да, да… тысячу раз да!
Подняв, он кружит меня, а наши губы сливаются в поцелуе. Айла скачет рядом, радостно визжа.