Она встает, улыбаясь.
— Пойду лягу рядом с ней. Черт, я, наверное, тоже задремлю.
Я вздыхаю, чувствуя, как по телу разливается ревность. Я бы хотела свернуться калачиком с ней на весь день, хотя знаю, что это невозможно.
Надев сандалии, я беру сумку.
— Спасибо, мамочка. Я буду дома через несколько часов.
— О, твой папаша оставил его здесь, — она хватает сотовый телефон со стойки и протягивает мне. — Можешь отдать ему? Я знаю, что после тренировки до дома ехать недолго, но мне комфортнее, что у него всегда рядом телефон.
Я слегка сужаю глаза.
— Он еще на тренировке?
Не думаю, что Кэм Харди меня узнает. Но также не хочу обнаруживать тот факт, что я ошибаюсь.
— Он закончит к тому времени, как ты туда доберешься. Скорее всего, будет сидеть в кабинете, собираясь ехать домой, — фыркает она. — Черт, зная твоего папу, будет искать телефон, думая, что потерял его.
Взяв у мамы телефон, я направляюсь к двери.
— Хорошо, тогда не проблема. Поцелуй мою малышку, когда она проснется, — я вздыхаю. — Я очень, очень не хочу оставлять ее.
Когда я смотрю, как мама идет в мою спальню, то чувствую укол вины. Айла проснется, и рядом с ней будет моя мама. Она угостит ее закуской. И вместе они приготовят ужин. Я пропускаю так много моментов. Важнейшее время, которое никогда не верну.
Я просто должна постоянно напоминать себе, что делаю это ради ее будущего. Ради нашего будущего. Однажды все это окупится. Я на это надеюсь, во всяком случае.
Кэм
— О'Брайен, ты балерина или гребаный защитник? — обращается тренер к Броуди. — Какого черта ты там выделываешь? Заставляешь даже лед выглядеть паршиво. Вот насколько ты ужасен. Черт возьми, эта арена выглядит как помойка. Начинает вонять.
— Извините, тренер, — бормочет он, прежде чем подъехать ко мне на коньках. — Какой же мудак, — шепчет он одними губами.
Я постукиваю клюшкой по его и киваю подбородком в сторону Линка.
— Все еще не хочешь потерпеть ради команды? Хороший минет мог бы снять напряжение. Черт возьми, урод, наверное, даже остаток дня улыбался бы, — шепчу я тихим голосом.
Делая вид, что чешет щеку перчаткой, он поднимает средний палец вверх.
— Давайте пробежим еще раз, мальчики.
Тренировка должна была закончиться некоторое время назад, но из-за того, что мы не можем сделать ни черта согласно стандартам тренера, все еще здесь и продолжаем надрываться.
Во время обучения в колледже тренер ЛаКонте привел команду к «Замороженной четверке4» трижды. Побеждая дважды и покинув третью на носилках с тяжелой травмой колена. С тех пор он тренировал некоторые школьные и университетские команды, но ему еще предстоит вывести нас в «Замороженную четверку». После тяжелого поражения в прошлом году, сократившего сезон до чемпионатов, мы готовы стать одной из четырех команд, которые будут бороться за титул чемпионов. Я просто надеюсь, что он — тренер, который поможет нам туда попасть.
Он все еще, кажется, не очень меня любит. И я, честно говоря, не понимаю, почему. Я веселый парень. Милый. Я работаю на льду не покладая рук, и также капитан нашей команды. Для второго курса, это большое давление для меня. Но я приму этот вызов, потому что хоккей — это моя жизнь. А цель в жизни — стать профессионалом.
Мы отрабатываем еще несколько розыгрышей, и наконец он перестает говорить, что мы отстойны. Не заявляет, что мы хорошо справляемся, но это все еще шаг вперед от того, что он кричал каждые две минуты.
Когда он наконец говорит, что тренировка окончена, я потный и настолько устал, что мысль о том, чтобы идти в раздевалку, кажется невыносимой.
Сходя со льда, я собираю последние остатки энергии.
— Кто это? — Броуди толкает меня локтем, когда я слышу, как команда шепчет примерно то же самое.
— Дочь тренера, придурок, — рычит МакИнтайр, тренер по нападению, проходя мимо нас. — Он и так не выносит вас, дураков. Лучше не дайте застукать за тем, что пялитесь на Эддисон.
При упоминании имени Эддисон я поворачиваю голову. И когда делаю это, замечаю знакомую голову с золотыми кудрями. И впервые, урод на самом деле улыбается, когда она болтает без остановки. То есть, до тех пор, пока не замечает, что мы все смотрим на нее.
— Я же пытался предупредить, — качает головой тренер МакИнтайр. — Вы, тупицы, не хотели слушать.
Сверля нас взглядом, тренер указывает на дверь раздевалки.
— Поднимайте задницы и убирайтесь отсюда. И постарайтесь не лажать так сильно на утренней тренировке. Глаза Эддисон находят мои, и она похожа на оленя в свете фар. Я ухмыляюсь, давая понять, что отлично помню, кто она такая. Но когда тренер снова начинает оборачиваться, я понимаю, что пора сваливать. Если это его дочь, не думаю, что он будет очень счастлив, узнав о том, что я сделал с ее драгоценным телом.