Другой раз стрелил он — перестрелил,
Третий раз стрелил он — не попал.
Как стал стрелять Василий Микулич-де,
Натягивал скоренько свой тугой лук,
Налагает стрелочку каленую,
Стрелял в колечко золоченое,
Во тоя острея во ножевая,
Расколол он стрелочку надвое,
Они мерою равненьки и весом равны.
Сам говорит таково слово:
— Солнышко Владимир стольно-киевский!
Я приехал о добром деле — об сватанье
На твоей на любимыя на дочери…»
Воевода Кирилл вошел к Владимиру, отвесил низкий поклон.
— Говори! Говори! — нетерпеливо потребовал Владимир.
— Свет-солнышко князь, никто из наших стрелков пока не изъявил желание участвовать в соревновании. Говорят: дело безнадежное. А промахнуться — позора не сыскать. Ведь никому потом не объяснишь, что княжеское задание было невыполнимо. Не попал, значит, плохой стрелок. Как говорится: то ли он украл, то ли у него украли.
— Хорошо!
— Что же тут хорошего, Свет-солнышко князь? — удивился воевода.
— Сказал ты хорошо. Запомнить надо.
— Спасибо.
— Теперь будешь мне часто умные фразы говорить.
— Свет-солнышко князь, не моя это фраза. Дружок Василия Микулича, чернявый, маленький, сказал на вчерашнем пиру. А я услышал.
— Плохо!
— Что поделать. Говоруном никогда не слыл.
— Другое плохо. Ежели никто из известных наших лучников супротив Василия Микулича не выйдет, слухи пойдут… мол, специально дали ему такое невыполнимое задание. Ищи, ищи, воевода!
— Нашел, Свет-солнышко князь.
— Не пойму? Ты же сказал, никто не согласился.
— Никто кроме одного. Племянник мой Данила!
— Что?! Срочно сюда Данилу!
— За дверью ожидает.
Высокий богатырь под два метра ростом предстал перед очами князя.
— Друг мой, — Владимир обнял и расцеловал его. — Согласен?
— А как же, Свет-солнышко князь. Я ситуацию понимаю.
— Да, да! Отечество в опасности. Демократы к киевскому престолу подбираются.
— Нет уж, демократии у нас не бывать! — стиснул зубы Данила.
— Не бывать! Не бывать! — закричал воевода.
— Верной дорогой идете, товарищи мои!.. Теперь скажи, Данила, а не сможет ли Василий Микулич выполнить мое задание?
— Нет! Такое не под силу никому. Разве что чародею.
— На чародея он не похож.
— Не похож, — подтвердил воевода. — Он похож на смазливую девку.
— Лучше бы ему родиться девкой, — вздохнул Владимир. — Не лез бы в женихи к моей Ольге. Но к делу, друзья! Воевода, иди и объяви о скором начале соревнований.
Кирилл и его племянник ушли. Но в одиночестве Владимиру не пришлось долго оставаться. Почти тут же к нему пришли Апраксия и Ольга. Ольга выглядела сегодня краше обычного, и глаза возбужденно блестели. Князь невольно залюбовался дочкой и подумал про себя: «Никогда не получишь ты это сокровище, новгородец. И даже не надейся!». Но вслух он сказал другое:
— Ну, девочки, ну, красавицы, проходите! Очень рад вас видеть.
— Что-то ты, батюшка, сегодня слишком весел? — подозрительно спросила Ольга.
— Как же не веселиться? Сегодня интереснейшее соревнование. Праздник силы, молодости, ловкости, здорового образа жизни.
— Только слишком сложное задание ты дал. Невыполнимое.
— Лучшей девушки достоин только лучший юноша.
— …Но я думаю, Василий справится.
— О чем ты говоришь?! — вскричал Владимир. И тут же, спохватившись. — Справится! Обязательно справится!
— Ты бы его в баньку пригласил, — опять начала Апраксия.
— Что ты со своей баней пристала! Он уже отказался. Времени нет. Жениться торопится.
— А ты его после соревнований пригласи.
— Ох, женщины, женщины! — вздохнул Владимир.
Он хотел добавить: «Нет у вас никакого ума!», да не стал обижать жену.
А за окном уже раздавались веселые крики. Киевская знать приветствовала появление Данилы. Скоро должен прибыть и новгородец…
Подходя к терему князя, Василиса и ее подруги увидели огромную толпу, состоящую в основном из мужчин. То были рядовые горожане, которые хотели увидеть соревнование. В терем их не пускали (только для знати!), но, чтобы не обижать город, было выделено несколько билетов и для простолюдинов. Стоили билеты не дешево, однако желающих выложить кругленькую сумму находилось немало. То тут, то там раздавались крики: «Куплю лишний билетик!», «Плачу две гривны! Три гривны! Ничего не пожалею, чтобы только увидеть позор Новгорода!».
Появление Василисы было встречено свистом и улюлюканьем. Послышались частушки: