Как молодой Василий Микулич-де
Того схватил в руку, того в другую,
Третьего склеснет в середочку,
По трое за раз он наземь ложил,
Которых положит — тыи с места не стают.
Говорит Владимир стольно-киевский:
— Ты молодой Василий Микулич-де!
Укороти-ка свое сердце богатырское,
Оставь людей хоть нам на семена…».
Профессор Михайло Пустозвонов, один из крупнейших теоретиков русского былинного творчества, неоднократно отмечал: чтобы былина, как таковая, выжила в современном мире, необходимо следующее условие: каждые 10–20 лет былину нужно «подкорректировать» так, чтобы поменялась ее социальная направленность (как того требуют время и обстановка), характер основных персонажей, причем, вчерашний злодей вполне может оказаться героем и наоборот, а также язык повествования, который в любом случае обязательно должен сохранить известную «архаичность», дабы создать видимость того, что это и есть «былина в ее первозданном виде». Вообще, считает Пустозвонов, каждую былинную или обычную историческую сцену следует описывать так, как ты ее сам видишь. И если твое видение не совпадает с оценками окружающих, то это уже целиком их проблемы. Неизвестный автор «Ставра Годиновича» не знаком был с теоретическими выкладками уважаемого профессора, но в приведенном выше отрывке явно руководствовался его принципом отображения действительности, поскольку, без сомнения, принадлежал к «антикиевской» партии Новгорода. Постижение «исторической правды», как учил нас другой известный теоретик, на сей раз гласности, имеет столь важное значение, что мы вновь возвращаемся к невероятным событиям того времени. Попробуем описать, что происходило в реальности. А если кто-то опять же не согласится. Ну что ж…
Допоздна князь и воевода держали военный совет. За делами Владимир забыл, что Добрыня Никитич находился у себя в поместье в очередном отпуске. За ним уже послали гонца. Владимир с нетерпением и тревогой ожидал возвращения богатыря. Главное, чтобы Добрыня не уехал поохотиться на несколько дней в леса. Тогда ищи-свищи его.
По счастью, они услышали за окном приветственные крики и громовой голос Добрыни. И вскоре он предстал перед Владимиром.
Следует, наконец, подробно описать внешность этого богатыря, ставшего героем стольких легенд. Лет к тому времени ему было уже сорок с лишком, роста он чуть выше среднего, волосы русые, густые, и такая же густая, русая борода. Сила в Добрыне Никитиче чувствовалась необыкновенная: плечи были широки, руки — так крепки, что лишь немногие выдерживали его рукопожатие. Острый взгляд живых серых глаз и ум выдавал недюжинный. А прямой, с небольшой горбинкой нос, живой, волевой подбородок и резко очерченная линия губ говорили о решительности и властности характера. Оставшиеся на лице шрамы ничуть не портили красоту богатыря. Наоборот, они как письмена рассказывали о его подвигах в битвах за Русскую землю.
Добрыня поклонился Владимиру и спросил:
— Что случилось, Свет-солнышко князь? Зачем так спешно вызвал меня?
Владимир понимал, что разговор следует вести осторожно. Добрыня не любил разные спортивные состязания, считая их пустым времяпрепровождением. Лишний раз доказывать свою силу даже сейчас, когда он вступил в солидный возраст, не приходилось. Он по-прежнему стоил целого войска. Кроме того, княжна Ольга была его крестницей.
— Ах, Добрыня, проблемы у нас.
— Никак кто решился обидеть Киев? — удивился богатырь. — Трудно представить такое. Ты, Свет-солнышко князь, сделал все, чтобы мать Русских городов обрела свое истинное могущество. Потому и служу тебе. Так кто же за несколько дней моего отсутствия рискнул доставить тебе неприятности?
— Враг хитер и действует лукаво. Хочет дочь у меня украсть.
— Как он посмел?! Кто он?
— Жених!
— Ольге замуж пора. Зачем же такой красоте пропадать? Пусть осчастливит достойного.
— Прав, Добрыня. Замуж ей действительно пора. А то слишком много книг читает.
— Не пойму тебя, Свет-солнышко князь. Ты и сам образованный и мудрейший человек нашего времени. Никак, позавидовал собственной дочери? Ольга знает много. Даже диву порой даешься. Вот и пусть несет знания на Святую Русь.
— Прав, прав, Добрыня!.. Но сейчас ее жениха спровадить надо.
— Он что, человек недостойный?
— Новгородец! И этим все сказано.
— Новгородцы — люди смелые, деловитые, мастеровые. Среди моих друзей есть новгородцы.
— Но ведь они же все, Добрыня, демократы. Им княжеская власть ни к чему! Только и грезят своей республикой. А Русь всегда была и останется княжеской. Может, этого князя в дальнейшем по-иному назовут: царем или императором. Суть прежняя останется.