— И как давно он знал о моем существовании?
— Наше знакомство с Аркадием Александровичем нельзя было назвать настолько близким, чтобы он делился со мной подробностями своей личной жизни. Мне кажется, ваши вопросы можно будет задать его родственникам, если вы решите поехать на похороны или просто их навестить…
— Похороны? — перебила я.
— Ну да. Аркадий Александрович будет погребен по православным канонам…
Нотариус продолжал говорить, а я не могла поверить в услышанное. Отчего-то мне казалось, что с момента смерти Иванова прошло уже достаточно много времени. Теперь же оказалось, что у меня есть шанс увидеть отца, пусть и в гробу, но все же.
— Его убили? — откашлявшись, спросила я, невольно вспомнив вчерашнее послание.
— Кажется, он умер от сердечной недостаточности. Опять же, лучше осведомиться на месте. Похороны состоятся завтра. У меня есть вся необходимая информация, могу ее вам направить.
— Будьте добры, — кивнула я, поднимаясь.
Ноги вдруг показались чугунными, тело отказывалось подчиняться.
Уже на пороге, взявшись за ручку двери, я резко развернулась и сделала несколько шагов в сторону стола.
— Майя Аркадьевна, с вами все в порядке? — забеспокоился Громов.
— Петр Евгеньевич, я правда не думала, что когда-нибудь узнаю хоть что-то о собственном отце. Кем он был, можете сказать? Хоть что-то, — умоляла я.
— Порядочным человеком.
Я выжидательно смотрела на него, не собираясь сдаваться.
— Аркадий Александрович был талантливым доктором, более того — настоящим альтруистом. Собирался развивать медицину в регионе, строить реабилитационный центр в Красных Оврагах. Жаль, что его плану не суждено реализоваться.
— Ну, может быть, его задумку воплотит кто-то другой.
— Очень в этом сомневаюсь, Майя Аркадьевна, слишком много сложностей, которых любой другой просто испугается.
— Большое вам человеческое спасибо, что поделились. Всю сознательную жизнь я считала, что мое отчество — плод маминой фантазии, а имя моего родителя она не помнит. После их случайной связи он исчез и ничегошеньки обо мне не знает. Теперь же оказывается, что Аркадий Иванов прекрасно знал о моем существовании все эти годы… — я осеклась. — Или?
— Что? — не понял Громов.
— Или о том, что у него есть дочь, он узнал не так давно?
— Все же вам лучше поговорить с его родственниками, — виновато улыбнулся Петр Евгеньевич.
— Или со своими, — усмехнулась я и направилась к двери.
Солнце слепило, и я пожалела, что не взяла с собой из машины солнцезащитные очки. Я прошла до конца Левобережной улицы, глядя исключительно себе под ноги: во-первых, от новостей меня слегка покачивало, а во-вторых, так глаза хоть немного спасались от яркого света. В руке я крепко сжимала телефон. Мне ужасно хотелось позвонить матери и призвать ее к ответу. Но Ромка был прав: не стоит родительнице знать о происходящем. По крайней мере, пока.
Зная ее, я почти не сомневалась: она все это время была в курсе того, кто мой отец и где он находится. Вопрос только в том, как Иванов узнал о моем существовании. Было ему это известно с самого начала или он искал меня долгие годы? А может быть, мать в какой-то момент сама нарисовалась с этой замечательной новостью? Вот только зачем? Просить пособия на мое содержание? Но мы и так не бедствовали. Впрочем, денег, как известно, много никогда не бывает.
К тому же, если отец участвовал в моей жизни финансово, к чему оставлять мне что-то по завещанию? Он и так вносил свою лепту. Громов сказал, что родственники у него имелись. Логичнее было бы оставить все им.
Однако более всего меня занимал другой вопрос. Если Иванов знал обо мне, почему не связался? Неужели ему не хотелось познакомиться с собственной дочерью? Хотя, возможно, у него семеро по лавкам в этих его Красных Оврагах. Тогда снова непонятно, зачем завещать что-то мне, когда можно оставить это детям, которые являются его отпрысками на законном основании. Впрочем, им может достаться куда больше, чем то, что отписано мне. Вдруг он мультимиллиардер?
Телефон в сумочке разрывался, и я решила-таки извлечь его на свет. Звонил, конечно же, Ромка.
— Ну что? — просипел он в трубку.
— Лиза вернулась? — ответила я вопросом на вопрос.
— Ага.
— Сможешь спуститься кофе попить в пекарне на первом этаже вашего дома?
Повисло молчание, только частое дыхание братца не позволяло забыть, что он все еще на проводе.
— Ясно. Благоверная находится где-то рядом, и при ней ты не можешь озвучить, что так далеко она тебя не отпустит!
— Лиза готовит сборную солянку, можешь купить свежего хлеба по пути?