Нырять им не хотелось, но они не сказали об этом друг другу. Взявшись за руки, они отсчитали: «Раз – два – три – плюх!» – и прыгнули. Раздался всплеск. Они, конечно, зажмурились. Но, открыв глаза, увидели, что стоят в мелкой луже, как стояли. Пруд был не глубок, вода едва доходила до щиколоток. Они вышли на траву.
– В чем дело? – сказала Полли, испугавшись, но не слишком (испугаться в таком лесу невозможно, слишком он мирный).
– Знаю! – сказал Дигори. – Конечно, не получилось. На нас желтые кольца. Они переносят сюда, понимаешь? А домой – зеленые! Давай, поменяем. Карманы у тебя есть? Так, хорошо. Положи желтое в левый. Зеленые – у меня. Держи, одно тебе.
Надев на палец зеленые кольца, они снова пошли к пруду, но Дигори воскликнул: «Стоп!»
– Что такое? – спросила Полли.
– Мне пришла в голову мысль, – отвечал Дигори. – Очень хорошая. Куда ведут другие пруды?
– То есть как?
– Ну, к нам, в наш мир, мы вернулись бы через этот пруд. А через другие? Может, каждый ведет в какой-нибудь мир?
– Я думала, мы уже в другом мире… Ты же сам говорил… и дядя Эндрью…
– Да ну его, дядю! Ни черта он не знает. Сам, небось, никуда не нырял. Ладно, ему кажется, что есть наш мир и второй, другой. А если их много?
– Значит, этот, лесной – один из них?
– Нет, это вообще не мир, это… промежуточное место.
Полли не поняла, и он принялся объяснять ей:
– Нет, ты подумай! Наш проход – не комната, но из него можно попасть в комнаты. Он и не часть дома, но можно попасть в дома. Так и этот лес. Он ни в каком мире, но из него можно попасть куда хочешь.
– Ну, даже если… – начала Полли, но Дигори продолжал, словно ее и не слышал.
– Тогда все ясно, – говорил он. – Поэтому тут так тихо, сонно. Здесь ничего не случается. Как там, у нас. Люди едят в домах, и разговаривают, и что-то делают. Между стенками, над потолками, в нашем проходе событий нет. А вот оттуда можно попасть в любой дом. Наверное, отсюда мы попадем в любой мир. Давай нырнем в другой пруд.
– Лес-между-мирами, – завороженно проговорила Полли. – Какая красота!
– Куда же мы нырнем? – не отставал Дигори.
– Вот что, – сказала Полли, – никуда я нырять не буду, пока мы не узнаем, можно ли вообще вернуться.
– Еще чего! – воскликнул Дигори. – Хочешь угодить прямо к дяде? Нет уж, спасибо.
– Нырнем немножко, не до конца, – настаивала Полли. – Только проверим! Если все пойдет хорошо, сменим кольца и тут же вынырнем.
– А можно повернуть, когда ты там?
– Ну, не сразу же мы здесь очутились. Значит, время у нас будет.
Дигори по упирался еще, но сдаться ему пришлось, ибо Полли наотрез отказалась нырять в другие миры, если они не поставят этого опыта. Она была такой же смелой, как он (например, не боялась осы), но не такой любопытной. Дигори же был из тех, кому надо знать все, и, когда вырос, стал знаменитым профессором Керком, который участвует в других наших хрониках.
Поспорив как следует, они решили надеть зеленые кольца («Чтобы вернее было, – сказал Дигори, – помни: как зеленый свет»), взяться за руки и прыгнуть. Если им покажется, что они возвращаются к дяде или просто в свой мир, Полли крикнет: «Меняй», и они наденут желтые. Кричать «меняй» хотел Дигори, но Полли не согласилась.
Они надели кольца, взялись за руки и снова крикнули: «Раз – два – три – плюх!» Теперь получилось. Трудно описать, что они чувствовали, очень уж все было быстро. Сперва по черному небу пронеслись какие-то яркие огни; Дигори до сих пор считает, что это были звезды и клянется, что видел Юпитер совсем близко, даже разглядел его луны. Но тут же показались крыши и трубы, и купол св. Павла – словом, Лондон. Как ни странно, стены были прозрачные. Дети увидели дядю Эндрью, сперва расплывчатого, потом – все четче, словно он попал в фокус. Прежде, чем он совсем определился, Полли крикнула: «Меняй», и они поменяли кольца, и мир наш исчез как сон, и зеленый свет появился снова, и сгустился и, наконец, дети высунули головы из пруда. Они выбрались на берег, вокруг был лес, все такой же свежий и тихий. Заняло это все меньше минуты.
– Ну вот! – сказал Дигори. – Действует. Теперь – давай. Любой пруд годится. Нырнем-ка в этот.
– Постой, – сказала Полли, – давай отметим сперва наш, первый.
Они посмотрели друг на друга и побледнели, уразумев, какая им только что грозила опасность. Прудов было много, все одинаковые, и деревья одинаковые – словом, если пруд не отметить, один шанс на сто, что его потом найдешь.
Дигори открыл дрожащей рукой перочинный ножик и вырезал у пруда полоску дерна. Земля приятно пахла; она была яркая, густо-бурая, с красноватым оттенком, – очень красиво рядом с зеленью. Полли тем временем сказала: «Хорошо, хоть кто-то из нас соображает…»