Алиенора не ответила, она ехала молча, сжав губы.
Глава 37
Лузиньян и Пуатье, 1168 год
Король с королевой направились на юг к Лузиньяну. Приблизившись, они увидели замок, оседлавший холм над долиной Вонн. Алиенора вспомнила, как в их счастливые дни Генрих говорил ей, что замок этот построила дьяволица Мелузина, его прародительница.
Пуатье, куда направлялась Алиенора, находился чуть восточнее. Чтобы расстроить планы бунтовщиков, действовать нужно было быстро, и Генрих, уже принявший решение идти на Лузиньян, не мог проводить ее до города. Вместо этого он вызвал графа Патрика Солсберийского, своего военного губернатора и представителя в Аквитании, и приказал ему обеспечить безопасный проезд герцогини до Пуатье. И вот теперь граф Патрик во главе небольшого отряда ехал по пыльной дороге.
Алиенора знала Патрика и симпатизировала ему. Долгие годы граф преданно служил императрице Матильде и королю Генриху, а за год, проведенный в Аквитании, проявил себя способным, благоразумным правителем, завел тактическую и политическую дружбу с сенешалем Раулем де Фаем и попытался помириться с вассалами. Алиенора надеялась, что Патрик останется и после передачи власти – его общество и советы не бесполезны.
Но сначала был Генрих. Наступил миг прощания. Безусловно, не окончательного, но вероятность их встречи в ближайшем будущем крайне низка. Странным казалось, что такая безумная страсть нашла печальный конец на отдаленной сельской дороге, без всяких формальностей, и никто даже не подозревал, какое катастрофическое событие здесь происходит.
Генрих спешил: ему не терпелось начать сражение и поскорее оставить позади эти неприятные минуты. Он осадил норовистого коня, наклонился в седле и поцеловал Алиенору самым кратким из поцелуев, потом грубовато пожелал ей счастливого пути. Королева все это время прямо сидела в седле на своей смирной лошади, смотрела на мужа печальными глазами, но он не пожелал встречаться с ней взглядом.
– Прощай, милорд, – тихо сказала она. – Молю Господа о том, чтобы Он хранил тебя, и о том, чтобы мы еще встретились в этом мире.
Генрих кивнул – Алиенора подозревала, даже надеялась, что он боится заговорить, – потом развернул коня и дал команду свите следовать за ним. Алиенора провожала его взглядом. Он поскакал к Лузиньяну, оставляя за собой клубы пыли. Наконец с вымученной улыбкой на лице она повернулась к графу Патрику и, пришпорив коня, двинулась к Пуатье. Домой. После такой долгой ссылки она возвращалась домой.
Несмотря на все печали, Алиенора, вернувшись в свою резиденцию в башне Мобержон, ощутила прилив теплого чувства. Герцогские покои недавно отремонтировали, и теперь они отличались простором и роскошью. Алиенора прошлась по ним, поздравляя себя, довольно потрогала пальцем мягкое беличье покрывало на кровати, шелковую ткань подушек. Все комнаты были яркими – темно-синяя, цвета лесной листвы, красная. На стенах висели гобелены с эротическими сценами, изображающими нимф, купающихся в мифологических реках, и любовников, предающихся запретным наслаждениям. Ярко расписанные буфеты и подоконники были уставлены вазами из аквамаринового стекла и порфира. В соларе герцогини на широком столе перед камином был предусмотрительно поставлен серебряный кувшин с вином, ее ждал и набор шахматных фигур из слоновой кости, а в углу на комоде, укрытом расшитой материей, стоял переносной алтарь.
Ужин оказался превосходен. Трюфели! Сколько лет Алиенора их не пробовала! А для человека, которому приходилось мириться с менее рафинированной английской кухней, они были как амброзия. Затем подали утку, поджаренную в собственном жире. Великолепно! Персики и абрикосы, крупные и сочные – таких не бывает в северных королевствах. Возвращение домой оказалось более радостным, чем она предполагала.
Алиенора лежала в ванной на тонких льняных простынях, а Мамилла, Торкери и Флорина мыли ее настоянной на травах водой, массировали руки и ноги, которые болели после нескольких дней в седле. Алиенора ощутила блаженство, какого давно не было в ее жизни. Здесь она герцогиня. И может жить в свое удовольствие. Ей не нужно считаться с настроениями и капризами мужа. Чувство освобождения нахлынуло на нее.
Чтобы подкрепить эту новую уверенность, Алиенора начала заказывать платья и плащи из тончайших материй, велела ювелирам в Пуатье изготовить элегантные драгоценности – диадемы, браслеты и броши – по самой последней моде. В новой великолепной одежде она снова чувствовала себя как прежняя Алиенора, что помогло ей избавиться от ощущения собственной бесполезности после предательства мужа. Она заставляла себя не думать о нем, полностью погружаясь в новую жизнь. «Ведь я давно этого хотела», – говорила она себе. «Но не так, не так!» – возражал настойчивый внутренний голос.