— За то, что не сказал мне правды до свадьбы и совершил грех умолчания, — объяснила она. — Не считаешь же ты меня настолько глупой и неспособной выслушать правду?
Он не отрываясь смотрел на ее темные, влажные от слез ресницы.
— Мне не хотелось обременять тебя столь неприятной историей, — пробормотал он. — Никогда не думал, что ты встретишься с Робеной Рамзи. Этого не должно было случиться.
— Но случилось, — заметила Аликс. — И может, вы утаили еще что-то, господин? Нет ли каких других сюрпризов, с которыми мне придется столкнуться? В конце концов, не настолько я хрупка и слаба!
— Ты самая сильная женщина из всех, которых я когда-либо знал! И действительно простила меня, ягненочек, за грех умолчания?
Он улыбнулся ей и нежно коснулся губами ее губ.
— Да, Кольм, простила, — сказала Аликс, целуя его. — Ты моя любовь и моя жизнь.
В этот момент в животе толкнулся ребенок, и она тихо рассмеялась.
— Он уже готов появиться на свет.
— Он? Но откуда такая уверенность?
— Фиона сказала, что я ношу еще одного сына. Уверена, что она знала… — прошептала Аликс, снова целуя его.
Чутье не подвело Фиону. В последний день ноября родился ее брат, Эндрю Скотт. Джентльмен с первых часов своей жизни, он подождал, пока пройдет день рождения сестры…
Весной лэрд, его жена и сыновья пришли на церковный двор деревушки Данглис, где лежала Фиона, и увидели, что из теплой земли поднялись цветы и покрыли всю могилу девочки, хотя все остальные захоронения еще оставались голыми.
— Наша дочь счастлива и в полной безопасности, — запинаясь, объявил Малькольм Скотт.
— Она всегда будет с нами, Кольм. Ее последним желанием было, чтобы мы жили счастливо и в любви, — прошептала Аликс.
Джеймс цеплялся за ее юбки, а Эндрю довольно гулил у нее на руках.
— Так и будет, ягненочек, — пообещал лэрд Данглиса. — Так и будет.
Два года спустя в первый день мая Аликс принесла мужу дочь, которую назвали Фионой, в честь девочки, которую они потеряли. Со временем в доме вновь стал раздаваться девический смех.
Недолгий мир на границе продолжался…