Он надолго задумался. Как быть дальше? Согласится ли англичанин, оказавшись лицом к лицу с пятьюдесятью вооруженными шотландцами, отдать Аликс и признать поражение? Или будет упорствовать в своих фантазиях и утверждать, что Аликс принадлежит ему, и тем самым вынудит Малькольма на решительные действия?
Конечно, ответов на вопросы у него не было. Приходилось действовать наугад.
— Не стоит сразу выказывать истинные намерения, — тихо сказал Роберт племяннику.
Тот задумчиво кивнул.
— Ты со своими людьми оставайся здесь, дядя. А мы подъедем к дому и постучим в дверь. Посмотрим, что получится.
— Он вряд ли ее отдаст, — предрек Роберт.
— Возможно, и так. Тогда я уничтожу деревню, угоню скот и заберу в плен его людей, чтобы продать на рынке в Джедберге. Но сначала попытаюсь урезонить его и дать возможность спасти имущество.
— С твоей стороны это справедливо и великодушно, — согласился дядя, — учитывая, что негодяй похитил твою жену.
Он приказал своим людям оставаться на месте, а лэрд обратился к капитану:
— Главное — не поднимать шума. Медленно проедем по деревне, чтобы вселить страх Божий в этих англичан. Думаю, что без драки не обойтись. Но может, демонстрация силы испугает англичанина и заставит быть более благоразумным.
Бейн кивнул и, отъехав, стал быстро и тихо объяснять ситуацию шотландцам, затем вернулся к лэрду и заверил его, что все всё поняли.
Лэрд поднял руку, давая знак двигаться вперед. Они неторопливо спустились с холма. Первым увидел их пастух, он задрожал от ужаса, но остался на месте, поскольку всадники проскакали мимо, даже не взглянув на него.
Они миновали маленькую церковь и оказались на деревенской улице. Заметившая их женщина уронила ведро и, вопя во все горло, помчалась к своему дому. На крики выскочили переруганные соседи, но при виде безмолвных всадников тут же захлопнули двери. Добравшись до хозяйского дома, они остановились. Лэрд спешился, подошел к дубовой, обитой железом двери и постучал. Он долго ждал, но, не получив ответа, снова постучал.
— Открой мне дверь, Удолф Уоттесон! Я пришел за своей женой и, Господь свидетель, получу ее! — крикнул Малькольм, колотя в дверь что было силы.
Наконец кто-то распахнул крохотное окошечко над дверью. Оно было забрано железной решеткой, почти скрывавшей лицо говорившего.
— Чего ты хочешь, шотландец?
— Ты сэр Удолф? Я буду говорить только с ним!
— Я сэр Удолф.
— Я пришел забрать свою жену.
— Ты сам не знаешь, чего просишь. Убирайся!
— Аликс Гивет вышла за меня по законам нашей святой католической церкви, — напомнил лэрд.
— Аликс Гивет — моя нареченная жена, — возразил сэр Удолф. — Епископ Йоркский дал мне разрешение жениться на ней. Мои права неоспоримы. Ты не получишь ее!
— У тебя нет власти над леди, господин: твое разрешение не имеет законной силы, поскольку получено на ложных основаниях, — не уступал Малькольм. — Аликс — моя жена и носит моего ребенка. Я хочу их вернуть.
— Ты лжешь! — прохрипел сэр Удолф.
Аликс беременна? Она ничего ему не сказала. Впрочем, за эту неделю она вообще перемолвилась с ним всего несколькими словами. Но она не может носить шотландского ублюдка! Ей предстоит дать сына ему! Другого сына, который займет место Хейла! Который когда-нибудь унаследует Вулфборн!
— Моя жена не беременна, — объявил он наконец.
— Возможно, это было бы правдой, будь у тебя жена. Но никакой жены у тебя нет. Это моя жена, и она ждет ребенка. Ты держишь ее пленницей в своем доме. Отпусти ее, и я уйду своей дорогой. Будешь упорствовать — и почувствуешь силу моего гнева, — жестко ответил лэрд.
— Проваливай с моих земель! — заорал сэр Удолф. — Аликс Гивет моя. Если она действительно беременна, я с радостью верну тебе бастарда, когда тот родится, но его мать останется со мной, неотесанный ты дикарь! Ты изнасиловал и унизил ее! Принудил к нечестивому, незаконному союзу! Но я сумею защитить ее от тебя! Вон отсюда!
Малькольм Скотт ошеломленно покачал головой:
— Если ты действительно веришь тому, что говоришь, значит, еще больший дурак, чем я думал. Отпусти мою жену или не удивляйся последствиям собственной глупости.
— Я еще увижу тебя в аду, Грязный шотландец! — прокричал сэр Удолф, и окошко с шумом захлопнулось.
— Раны Господни! — сердито выругался лэрд, и жеребец нервно заплясал, когда хозяин развернул его и помчался к холму, где расположился отряд Фергюсона. — Упертый осел желает драки, к которой он не готов и в которой не сможет победить, — сообщил он Роберту.