— Будь он порядочным человеком, не занимался бы мздоимством и воровством, — напомнила она.
— А вы не думаете, что пока вас не было, ваши братья решили подшутить над вашей бедной тетей и проявили при этом неосторожность, можно такое предположить?
Колби кинула на него свирепый взгляд:
— Вы недооцениваете меня, сэр Адриан, если думаете, что я не убедилась в том, что ни мои братья, ни кто другой не были причиной пожара, — сказала она, потрясая факелами. Направляясь к двери, она произнесла фразу, рассчитанную на то, чтобы превратить старого мошенника и сноба в законченного идиота.
— Вам должно быть стыдно. Мой муж узнает о вашем намеренном нежелании заниматься этим делом.
Колби вышла достаточно медленно, чтобы позволить этому человеку успеть остановить ее.
— По-моему, вы слишком несдержанны, миледи. — Его плохо подогнанная вставная челюсть клацнула, как панцирь раздавленного жука. — Позвольте мне еще раз подумать и сделать кое-какие запросы.
— Я не люблю, когда сомневаются в моих словах, и я больше не верю в вашу объективность. Вы заставляете меня принять свои собственные меры в отношении Пэнэмана.
* * *Колби снова вскочила в седло и поехала в город. Там она озарила скучную жизнь строителя и декоратора, пообещав им несчетные богатства, и когда она закончила с ними беседовать, перед глазами у них стояли гинеи.
Броули снова оживет. Но не только высокое положение заставляло ее тратить деньги Нэвила, но и уверенность, что армия рабочих, которые будут в течение нескольких месяцев трудиться поблизости, даст им необходимую защиту от Пэнэмана. Она не собиралась недооценивать злодея.
Затем Колби навестила приходского священника, которому сообщила, что ей дополнительно необходимы слуги, и сделала ощутимое пожертвование в пользу церкви. Она собиралась заехать в Моуртон-хаус, чтобы коротко посовещаться с человеком, который стал управляющим вместо Пэнэмана. Она чувствовала себя обязанной приглядывать за поместьем Нэвила, и ничто не помешает ей в этом. Моуртон, несмотря на все свое богатство, никогда не станет для нее ничем большим, кроме как домом Нэвила и наследством ее ребенка. Она не могла себе представить, что будет там жить.
В том месте, где нужно было сворачивать к Моуртон-хаус, ее охватило чувство глубокой усталости, и в памяти всплыли предостережения тети. Нельзя приносить в жертву потребности ребенка, которого ты носишь, сказала Сильвия. И Колби неохотно повернула Миднайта в сторону дома. Моуртону придется подождать до завтра.
Домой она приехала перегруженная новостями и подарками, позволив домашним хлопотать вокруг себя. Мэтью, с запавшими глазами на изможденном лице, улыбался улыбкой мученика. Выглядел он ничуть не лучше, и она подсела к нему, пытаясь как-то влить свою силу в его искалеченное тело.
— Я кое-что сказала доктору на ушко, — шепотом призналась ей Айлин, когда Колби отослала тетю и Марка в столовую.
— Он приехал изрядно «под мухой», и я сказала ему, что это некрасиво.
Колби обняла ее.
— Он вел себя прилично?
— Не совсем. Я немного налила ему и предложила помочь сделать перевязку, — гордо добавила служанка. — Может быть, это не очень хорошо себя хвалить, но я была почти такой же хорошей санитаркой, как и вы, госпожа.
— Ты — ангел, — сказала Колби, тронутая добротой Айлин. — Когда все уснут, я попрошу тебя помочь мне разобрать бумаги отца. Полагаю, там найдутся какие-нибудь индийские рецепты, которые помогут Мэтью.
* * *Вечером, переворошив с помощью Айлин весь чердак, Колби за два часа поисков нашла объемистую тетрадь, в которой ее отец изредка делал записи. Под заголовком «Природные лекарства» она обнаружила кое-что, касающееся ожогов. Рецепт был записан неразборчивым почерком отца, но ей все же удалось разобрать, что для лечения обширных ожогов иногда используется густая липкая мазь из смолы эвкалипта.
— Вряд ли в нашей местности много эвкалиптов, — обескураженно сказала Колби. Ей почти удалось найти то, что могло бы принести облегчение брату.
Отчаяние хозяйки повергло Айлин в уныние.
— Завтра я поеду в Моуртон и заодно поговорю с главным садовником. Возможно, он сможет мне помочь. — Колби тяжело поднялась с пола. Она почувствовала ужасную колющую боль в спине и упала бы, если бы Айлин ее не поддержала.
— Миледи, вы слишком перетруждаетесь, подумайте о своем ребенке, — запричитала девушка.
Совесть терзала Колби ничуть не меньше физической боли. Имела ли она право подвергать опасности еще не родившегося ребенка из-за своей потребности взваливать на свои плечи заботу обо всех и вся? Почему жизнь так безжалостно и с таким постоянством не оставляет ей выбора? Она сокрушенно покачала головой. Добравшись с помощью служанки до своей постели, она наконец счастливо вздохнула.