Зарыдав, Джиннифер наклонилась вперед, чтобы захватить его губы в страстном поцелуе. Зейн обнял руками ее спину, и его рот ответил полной мерой, целуя ее в ответ, горя от потребности. Его язык глубоко погрузился, исследуя каждый дюйм ее рта, прежде чем пригласить ее язык в чувственный танец.
Как только поцелуй усилился, их руки начали бродить, заново знакомясь с каждым изгибом и впадиной их тел. Его руки гладили ее шею, и он зарычал от удовольствия, когда пальцы коснулись его метки.
Она всхлипнула, когда он начал массировать ее грудь, и стала двигаться к нему поближе, пока.
Зейн не притянул ее к себе и не усадил на колени, так что она его оседлала. Его шкура упала рядом, и она почувствовала, как он возбудился.
Потребность иметь его внутри себя была непреодолимой. Это была не просто ноющая пустота нерастраченной страсти, но что-то, что находилось гораздо глубже. Ей нужно было вновь соединиться с ним на самом первобытном уровне.
Они продолжили целоваться, и она ловко сдвинула одежду в сторону таким образом, что могла расположиться прямо над ним. Она покачивала бедрами и подумала, что чувствует его твердую длину, пульсирующую напротив ее сердцевины.
Она оторвалась от него только для того чтобы сказать:
— Порви это.
Альфе не нужно было просить разъяснения. Он протянул руку между ними и, используя свои острые когти, осторожно разорвал ее трусики. Зейн схватил свой возбужденный член, и им обоим пришлось отодвинуть друг от друга бедра, чтобы дать ему возможность устроится напротив ее влажной расщелины.
Дюйм за дюймом она опустилась на него. Из-за беременности количество крови в ее теле значительно увеличилось и сейчас это стало совершенно очевидно. Ее проход стал более узким и набухшим и гиперчувствительным. Казалось, Зейн так же почувствовал разницу и был вынужден прекратить ее целовать, чтобы резко втянуть в себя воздух. С почти страдальческим стоном, он уткнулся ей в шею, вздрогнув, когда погрузился в нее полностью.
Они на мгновение оставались соединенными. Их тела прижимались друг к другу так плотно, насколько позволял ребенок, находившийся между ними. Джиннифер ласкала его затылок, а Зейн терся носом об изгиб ее шеи.
Она прошептала в его ухо:
— Я могу встать на колени, а ты позади меня.
— Я буду слишком грубым, — сказал он ей, его грудь загрохотала от очередного рыка. — Мы сделаем это снова, когда я должным образом заявлю на тебя права, как на мою пару.
Тихо смеясь, она передвинула его руку на свой живот.
— Ты уже это сделал, куда же больше.
— Это ты так думаешь, моя пара, — сказал он, игриво покусывая ее шею. — Но в следующий раз, когда ты будешь фертильной, я тебя просвещу.
Прежде чем она успела ответить, губы Зейна снова сомкнулись на ее устах. Его руки схватили ее бедра, покачивая их в спокойном ритме, от чего они оба напряженно задышали. Ей хотелось, чтобы они кончили вместе, поэтому она зажмурила глаза и сжала руки в кулаки, стараясь сдержать волну. Это становилось все труднее, потому что его удары становились быстрее, и к тому времени, как она почувствовала, что его тело напряглось, она уже купалась в экстазе собственного освобождения.
Через некоторое время Зейн лег, укладывая Джиннифер рядом с собой. Он перевернул ее так, что ее спина прижималась к его груди, а его рука удобно устроилась на ее животе.
Она положила ладонь на его руку.
— Когда я раньше назвала ребенка он, я не сглупила. Прежде чем Боаз и Тэллоу привели меня обратно, я встречалась с Джини в клинике Порт Трента. У нее есть такая большая, громоздкая машина, которая… ну, я не знаю, как она работает, но она могла увидеть малыша — щенка. Это мальчик.
Ее грудь переполнилась от чувств, когда она вспомнила, как наконец-то согласилась посмотреть на экран. Она рассказала Зейну о прекрасной форме головы, длинных конечностях и прекрасно бьющемся сердце. Он спокойно слушал, но она могла услышать, как его собственное сердце колотилось в мускулистой груди.
Когда она закончила, он обнял ее второй рукой, так что теперь обхватывал ее живот двумя руками. Он прижался губами к ее макушке и сказал:
— Не думаю, что смогу уснуть в течении недели. Я знаю, что когда проснусь, все это окажется сном.
Это напомнило ей смешную фразу, которую использовал Джек, чтобы к ней подкатить, но вместо того, чтобы рассмеяться, ей захотелось заплакать. Джиннифер перевернулась на спину и посмотрела на него.
— Я больше никогда тебя не брошу, — сказала она ему. — Я люблю тебя, Зейн. Я остаюсь здесь, с тобой и нашим щенком независимо от того, что произойдет.
После этого он снова занимался с ней любовью. И когда они закончили, она сказала ему поспать, пообещав, что не покинет его объятий, пока он не проснется. Было еще много всего, с чем нужно было разобраться. Когда Джиннифер уезжала, она оставила записку Астрид, которой в тот момент не было дома. Однако она понимала, что ей, в конце концов, придется позвонить и все объяснить своей семье. И когда действительно придет время рожать, она бы хотела, по крайней мере, находиться в Порт Тренте.