Мама отмахивается от моего предложения.
— Ты не приносишь напитки, Тео. Позволь официантам сделать это. Ван Бюрены только что сказали мне, что есть новости по делу Ноэль!
Мое сердце наполняется надеждой.
— Правда?
Губы миссис ван Бюрен на секунду поджимаются, прежде чем она снова расплывается в вежливой, вымученной улыбке.
— Отчасти. Полиция подозревает, что к этому мог быть причастен кто-то из близких Ноэль. Они пока не предоставили нам никакой дополнительной информации, несмотря на мою настойчивость. — Она хватает напиток с одного из подносов официанта, когда он проходит мимо, и отпивает из него. — Правоохранительные органы в этом городе абсолютно некомпетентны, я клянусь.
Кто-то близкий Ноэль. У меня скручивает живот. Кого они могли подозревать?
Брюнетка в длинном струящемся красном платье и тренче входит в фойе, вертя головой, как будто кого-то ищет. Облегчение расслабляет напряженные мышцы моих плеч.
— Извините, — говорю я ван Буренам и направляюсь прямо к ней.
Папе это может не понравиться, но после нашего последнего разговора я понял, что Кэсс была права. Никто не подумает дважды о ее присутствии здесь, а мой отец не всегда и не во всем прав. Мне нужно начать прислушиваться к своей интуиции. Если она хочет быть здесь, я хочу, чтобы она была здесь. Поэтому я отправил ей приглашение несколько дней назад.
Она так и не ответила. Не могу винить ее за то, что ей нужно время, чтобы принять решение, простить меня. Но я так чертовски рад, что она здесь.
Я не могу сдержать улыбку, которая расползается по моему лицу. Все, чего я хочу, это подхватить ее на руки, но я пока не уверен, что это то, чего она хочет.
— Ты пришел.
Кэсс снимает жакет, перекидывая его через руку и обнажая малиновое платье под ним. Ее сиськи почти вываливаются из топа.
Я тяжело сглатываю, но заставляю себя снова посмотреть ей в глаза.
— Я рад, что ты здесь.
Она улыбается, губы накрашены красным.
— Для чего существуют друзья?
— Означает ли это, что я прощен?
Она хватает меня за руку и тянет по коридору.
— Проведи мне экскурсию, и я подумаю об этом.
Как только мы доходим до ванной, я втаскиваю ее внутрь и запираю за нами дверь, запах ударяет мне в нос. Мы не включаем свет, но я могу различить очертания ее черт в мерцающем свете свечей. Ее большие карие глаза, приподнятые брови, идеальные пухлые губы.
Она усмехается.
— Я не думала, что друзья вот так тайком общаются друг с другом.
Я просовываю руку ей между ног.
— Они не встречаются тайком.
— В соседней комнате идет вечеринка, — притворяется она, протестуя. — Здесь половина района.
— Тогда нам лучше поторопиться. А тебе лучше помалкивать.
Она хватается за мои брюки, обнаруживая твердую выпуклость, которая, как она знала, будет ждать ее. Я хватаю ее за бедра и швыряю на стойку, прежде чем одернуть ширинку.
Последние несколько дней без нее мой член жаждал ее киски. Я больше не могу ждать. Я зажимаю ей рот рукой, как клейкой лентой, сдвигаю ее трусики в сторону и вонзаюсь в нее.
Ее крик приглушен моей ладонью. Моя рука сжимает ее бедро, чтобы раздвинуть ее ноги, в то время как я продолжаю входить в нее сильнее, чем когда-либо трахал ее прежде. Она стонет в мою ладонь.
Я дергаю ее платье вниз, так что ее сиськи высовываются наружу, и глубоко засасываю сосок в рот, прежде чем прикусить зубами. Она снова стонет, но моя рука плотно прикрывает ее мягкие губы. Единственные звуки, которые наполняют комнату, - это мое ворчание и шлепанье кожи о кожу.
Любой мог пройти мимо и догадаться по звукам, доносящимся из ванной. Но мне насрать. Мой член входит и выходит из нее легче, быстрее, по мере того, как она становится все влажнее для меня. Она трется между ног, и мой взгляд опускается туда, где она прикасается к себе. Я не могу отвести от нее глаз, взгляд мечется взад-вперед между ее рукой, ласкающей чувствительный бугорок, и ее грудью, дико подпрыгивающей при каждом толчке.
Я наклоняюсь к ней, дыхание ласкает ее ухо.
— Я собираюсь кончить в тебя. Не позволяй никому видеть, как это вытекает.
Она сжимается вокруг меня и вскрикивает в мою руку, оргазм захлестывает ее, и ее киска сжимается вокруг меня.
Я кусаю ее плечо, чтобы подавить свой собственный стон, когда я врезаюсь в нее раз, другой, прежде чем излиться в нее. Мой член дергается снова и снова с каждым толчком. Наши сердца бьются о грудные клетки, тяжелое дыхание наполняет маленькую комнату.
Когда я наконец выхожу из нее, она улыбается и поправляет платье.
— Это был тайный секс?
— Прости, что заставил тебя чувствовать себя так. Ты мне действительно, действительно нравишься, Кэсс. Я хочу быть с тобой. — Я беру ее за руку. — Меня не волнует, кто это знает.
Она сжимает мою руку.
— Я тоже хочу быть с тобой. Но я не против подождать с оглаской, пока мы не подключим твоего отца к работе. Я не хочу, чтобы он возненавидел меня еще до того, как я с ним поговорю. До тех пор, пока ты больше не запрешь меня в чулане или не заставишь лазить по окнам. Я не хочу чувствовать, что ты стыдишься меня.
— Я не стыжусь тебя. Даже близко. Я самый счастливый парень на планете, что у меня есть ты. — Я кладу руку ей на поясницу. — Пойдем, я тебя представлю.
Мы находим моих родителей на кухне, погруженных в напряженный, приглушенный разговор. Кэсс напрягается под моей ладонью, но мы продолжаем идти вперед, в логово льва.
— Папа. — Я стараюсь говорить непринужденно. — Я хочу представить тебе Кэсс Син…. Кэсси Синклер.
Его каменный взгляд останавливается на Кэсс, и она практически тает рядом со мной. Черт. Это была плохая идея.
— Мисс Синклер. — Он протягивает руку, в другой зажат стакан скотча. — Приятно познакомиться.
Кэсс пожимает ему руку.
— Я тоже рада с вами познакомиться, — бормочет она.
— Скажи мне, Кэсси, ты когда-нибудь пробовала Романи-Конти? — Он достает бутылку из винного шкафа.
Она слегка улыбается ему.
— Нет.
— О, это восхитительно. Тебе двадцать один, верно? — Он подмигивает ей, уже наливая стакан. Затем его взгляд переключается на мою маму. — Дорогая, почему бы тебе не оставить нас одних?
Дерьмо. Я смотрю на маму, желая, чтобы она не уходила, но она понимает приказ, когда слышит его.
Папа протягивает Кэсс напиток, ожидая, пока она сделает глоток. Как только она делает, кивая и притворяясь, что ей нравится, он взбалтывает свой скотч.
— Послушайте, вы двое. Я помню, каково это - быть молодым. Но вы совершаете большую ошибку. — Он каким-то образом сохраняет свой голос легким, непринужденным. Как будто каждое слово не является угрозой. — У полиции есть зацепка, и Ноэль может вернуться в любой день. Нет смысла портить свою репутацию в глазах общественности, прежде чем это сделает она. Если вы пока сохраните ваши отношения в тайне, вы сможете скакать по городу вместе сколько захотите, когда вернется Ноэль. Если нет... — Он пожимает плечами, отпивая из своего бокала. — Все взгляды будут прикованы к вам двоим. Не лучшая ситуация, особенно когда ты не можешь позволить себе хорошего адвоката.
Между нами повисает напряженная тишина. Теперь он обращается непосредственно к Кэсс. Очевидная угроза, замаскированная ложным беспокойством. Он провел свое исследование.
Кэсс вздергивает подбородок, хотя неуверенность ясно читается в ее глазах.
— Я не думаю, что нам с Тео есть о чем беспокоиться, если мы невиновны.
Зловещая полуулыбка тронула уголки его губ.
— Невинные люди постоянно оказываются за решеткой. Полиция уже разыскивает кого-то, близкого к Ноэль. Давайте просто надеяться, что это не кто-то из вас двоих. Потому что им может не понравиться то, что они найдут.