Несколько секунд мы так и стояли друг напротив друга. То ли враги, то ли любовники, то ли бывшие, то ли будущие. И он все-таки отбросил меня. Отбросил на битое стекло, перешагнул и ушел не оглянувшись. Но вопреки боли, вопреки порезам и страху – вопреки всему, я знала, этот раунд остался за мной.
Тогда почему же так хочется плакать?
― Вставай, нечего сырость на моей кухне разводить.
Я подняла голову. Надо мной, уперев руки в бока, стояла Валентина.
― вставай-вставай. ― Она покачала головой и поставила на стул, где сидел охотник, аптечку. ― Ишь какая. ― Валентина смотрела, как я поднимаюсь и сажусь на соседний стул, ― Где это видано, чтобы девки платья перед мужиками скидывали?
Я едва подавила желание подробно объяснить ей где.
― Нашла из-за чего реветь, ― он легонько стукнула меня по руке, не давая дотронуться до пореза на бедре, и ловко вытащила осколок стекла невесть откуда взявшимся пинцетом, ― Чего глазищи бесстыжие вытаращила? ― Я моргнула. ― Зеленеющие, как у кошки, а волосы, ― она обвиняющее ткнула в меня бутылочкой с перекисью, ― Красишь небось? Черные, как вороново крыло. Красивая же девка, ― я покорно кивнула, а она стала обрабатывать порез, продолжая говорить, ― Такую не грех и в жены взять, так зачем на мужиков вешаться? В гетеры потянуло? ― спросила Валентина, и от того, с каким значением она произнесла это старомодное «гетеры», я едва не рассмеялась, ― Под мужиков ложиться, разве ж это дело? Кто себе такую судьбу выберет… И чем только девки думают?
― А вы когда выбирали свою, о чем думали? ― с интересом спросила я, ― Когда решили быть человеком?
― О чем ты? ― домоправительница наклеила на рану пластырь и подняла голову, ― Я не выбирала. Я родилась человеком.
― Так и я, ― я пожала плечами, ― Такой родилась. Заниматься сексом для меня, ― губы женщины снова сжались, думаю, ей слово «секс» не понравилось, ― Так же естественно, как вам дышать. И без этого «кислорода» я очень скоро задохнусь и умру.
Ну, не рассказывать же ей, что это «скоро» растянется лет на двести. Я же не человек и стареть буду очень медленно. Другое дело, что я планирую навсегда остаться девчонкой-старшеклассницей.
― Прикройся, бесстыдница, ― Валентина швырнула в меня чем-то похожим на пижаму, ― И шагом марш в комнату.
― Может, вам помочь прибра…
― Второй этаж, третья дверь с правой стороны, ― отрезала бабка, ― Надумаешь бежать, скажи, чтобы я обед собачьим иродам не готовила.
Я остановилась возле двери, все еще нагишом, все еще прижимая к груди ворох одежды.
― Валентина Павловна…
― Что еще на мою голову?
― Дверь в комнате стулом подперла. Изнутри. Когда убегала, ― призналась я.
Бабка закатила глаза к потолку и пробормотала, что-то очень похожее на молитву. Нет не на молитву, а на ругательства. И некоторые словосочетания мне незнакомы.
4. Гостиничный номер
То, что охотник не пришел за моей шкурой, я поняла лишь на следующее утро, проснувшись и обнаружив все части тела на положенном месте. А ведь думала, что не засну, но, побегав по комнате в свое удовольствие и вдоволь полюбовавшись на ошейник, я прилегла на край кровати и не заметила, как уснула.
Один день я у охотника отыграла. Отыграть бы еще один и когда гормоны пойдут на спад, можно стащить на кухне кусок колбасы для собачьих иродов и снова попробовать сбежать. План, конечно, так себе, но другого пока не было.
― Разве что рассказать охотнику правду, ― пробормотала я, открыла глаза и увидела свое красное платье. Вычищенное и отглаженное оно висело на спинке кровати, а рядом… Я села. На полу стояли мои туфли на высоком каблуке.
― Рад, что ты вняла голосу разума, ― раздался спокойный голос.
Охотник сидел на стуле и задумчиво вертел в руке ошейник. Я подтянула одеяло к груди. Странно наготы я не стеснялась, а вот дурацкой бабкиной пижамы в ромашку… Мужчина поднял бровь, и я заставила себя разжать руку. Черт знает что!
― И предоставляю тебе шанс, ― он отбросил ошейник, и тот, звякнув цепью, упал на пол. ― Одевайся.
― Что?
― Лайне страдают глухотой? Издевательски переспросил он, ― Одевайся. Мы едем в гостиницу, где ты обслуживала оборотня. Попробуем сориентироваться на месте.
― Так значит… значит… ― Я вскочила, торопливо стаскивая чужую пижаму, ― Ты мне поверил?