― Это что так просто? Зашел на сайт и заказал убийство? Расплатился банковской картой или даже бонусами «спасибо»?
― Почти, ― хохотнул мужчина и, расслабившись, откинулся на спинку кресла, ― Только никто посторонний туда не войдет. Ты ведь глазастая, уверен, уже срисовала адрес сайта, попробуй на досуге.
Кожа охотника была теплой, и это тепло покалывало кончики пальцев, я провела по надплечью, коснулась ключицы…
― Я говорю не про себя, а про тебя. Ты авторизирован на сайте и твоя же голова предмет торга, и все делают вид, что не замечают твоего ника online?
Мои ладони скользнули чуть ниже к груди таким естественным движением… Мужская рука накрыла мою останавливая.
― Кто сказал, что я сижу под своим ником? Контракт предлагают на Дениса Велесова, а у охотника совсем иная фамилия, ― объяснил он и без перехода спросил, ― Что ты делаешь? И зачем?
― Я тоже ненавижу ждать, ― призналась я.
Наклонилась и сделала то, о чем думала последние десять минут. Коснулась губами теплой кожи у основания шеи, в том месте, где бился пульс. Быстро бился. Но даже вопреки этому, я все еще ждала, что пальцы мужчины сожмутся, причиняя боль, а губы презрительно скривятся. Он отбросит мою ладонь и в очередной раз выскажется на тему моей распущенности. Не больно, но обидно. Про распущенность, я все знаю и так. Как говорит моя бабка, неплохо, но могло бы быть и лучше.
Мужчина шевельнул плечами, заставляя меня отстраниться. Его пальцы сжались вокруг моих, но вместо того, чтобы оттолкнуть, охотник вдруг развернулся вместе с креслом, едва не ударив подлокотником меня по коленям. Светло-карие глаза смотрели внимательно и без насмешки.
Он отпустил мою ладонь и положил руку мне на талию, на пояс махрового халата. Я смотрела ему в глаза, немного завороженная проскакивающими в них искорками.
― Говорят, терпение ― это добродетель, ― охотник развязал пояс и тот упал к моим босым ногам. Полы халата разошлись, взгляд охотника задержался на груди. Кожу тут же закололо, соски напряглись и сладко заныли. ― А тебя с добродетелями дело обстоит не очень хорошо. Скорее… ― Его палец замер в миллиметре от груди, так и не коснувшись. ― совсем плохо. А ты настолько хороша, что у меня внутренности сводит.
Я не выдержала и вздохнула, сосок коснулся его большого пальца. Легкое, мимолетное прикосновение, похожее на удар током. И все полетело в бездну.
Мужчина прорычал что-то невнятное, вскочил с кресла и сдернул с меня халат, одновременно толкая меня назад, на кровать. Грубо и нетерпеливо. Я вскрикнула, не от боли, от неожиданности. Охотник склонился и, наконец, коснулся меня сам. Провел по плечу, сжал грудь, можно сказать, небрежно. Я задохнулась от пронзительного острого удовольствия, от тепла руки, от щекочущего чувства предвкушения, что прошлось по коже словно бархат.
Я выгнулась, подаваясь вперед, обхватила руками обнаженные плечи мужчины. Он склонил голову, и точно так же, как я минуту назад прижался гуммами к моей шее, к моему горлу, словно собираясь не целовать, а кусаться…
Его губы были невыносимо мягкими. С моих губ сорвался то ли всхлип, то ли стон. Охотник на миг поднял голову, глаза цвета янтаря потемнели. Я провела руками по плечам и, наконец, сделала то, о чем мечтала с той минуты, как увидела его, запустила пальцы в каштановые волосы, и притянула мужчину к себе, ощущая тяжесть мужского тела. Его лицо замерло в миллиметре от моего, его ледяное дыхание было таким сладким, что его хотелось выпить, как хорошее шампанское.
Взгляд охотника остановился на моем рте, а потом он со стоном приник к губам, пробуя лайне на вкус, так же как и я пробовала его. Сперва неторопливо, потом все быстрее и быстрее, касаясь друг друга телами, касаясь языками, сплетаясь ими, словно танцуя. Казалось, мужские руки были везде, обжигая меня лаской. Я обхватила ногами его талию. Ткань брюк была жесткой, лишней, раздражающей, хотелось сорвать с него эту тряпку и прикоснуться по-настоящему. Хотелось чувствовать его везде.
Охотник резко оторвался от моих губ, грубо оборвав поцелуй. И все вмиг изменилось. В бездну мы упали вместе, но вместо того, чтобы взлететь, ударились о дно. Мужчина отпрянул, скатился с меня, вскочил на ноги и, дернув меня за руку, почти выворачивая ее, стащил с кровати на пол.
Скомкал халат и швырнул в лицо. Он злился. Злился главным образом на себя, а доставалось мне.
― Я не еда! ― твердо сказал мужчина.
Я потерла локоть, нарочито морщась от боли и неловко поднимаясь.
― И прекрати это… ― он взмахнул рукой, отвернулся, сунул руки в карманы и повторил, ― Не еда, понятно.