В какой-то момент я не выдержала, обхватила его за плечи, молясь всем богам разом, чтобы это не заканчивалось, чтобы это длилось и длилось…
– Руки, – простонал охотник, останавливаясь.
Мы замерли в шатком равновесии, в бесконечном миге перед прыжком. Миге, когда секунды кажутся часами. Миге предвкушения, до боли, до сладости. Я заставила себя убрать руки с его плеч, бессильно уронив их на постель. Охотник тут же подался вперед завершая движение и погружаясь в мое лоно снова и снова. И казалось, этому не будет конца. Не будет начала. Ничего не будет в этом мире, только это древнее как мир единение тел.
Я судорожно дышала, комкая пальцами простыни, встречала каждый его толчок, я смотрела в его золотистые глаза, и теперь уже сама бежала навстречу водовороту. Сама желала упасть в бездну, что жила внутри охотника. Упасть и раствориться.
Все быстрее и быстрее, стоны сменились рычанием, медленное скольжение, резкими рывками. Сладкое напряжение казалось таким огромным, таким всеобъемлющим и желанным.
Охотник сжал руки у меня на бедрах и ворвался в меня последним наполняющим движением. Глубоко, горячо, жарко. Его плоть пульсировала во мне. И я сорвалась в бездну. Упала в ее миллиарды кружащихся звезд на черном бархате безвременья.
Я закричала, обхватывая голову мужчины руками. Никакие приказы уже не имели значения. Запустила пальцы в волосы притягивая охотника к себе и содрогаясь всем телом. Его дрожь передавалась мне, а моя ему. Мы были единым целым. Одним существом…
Маятник замер на самой высокой точке. Теперь он мой. И это бесконечное мгновение не кончится, пока я не захочу, пока не качну его в ту или другую сторону. Жизнь или смерть?
Говорят, лайне не питаются от любимых. Говорят, они получают от них гораздо больше, чем берут, говорят… много чего говорят. Мне не было дело для разговоров. Только до силы, что бурлила в охотнике, силы, что походила на грозовое облако, в котором то и дело сверкают молнии. Я могу присвоить себе все. Выпить одним махом, как бокал шампанского, а могу растянуть до бесконечности, наслаждаясь тем, как жизнь покидает тело капля за каплей, словно коктейль через соломинку. Я лайне, и никогда не стану иной.
Золотистые глаза мужчины потемнели. И я вдруг поняла, что он знает. Знает, что я собираюсь сделать. Опустошить его досуха, а потом разбить вдребезги пустой сосуд, как он сделал со мной. Я хочу этого. Я боюсь этого. А он нет. В его взгляде не было страха, а были сожаление, вина и готовность. Он знал и мало того, нисколько этому не противился. Он сам определил меру своей ответственности.
Проще говоря, этот ненормальный вынес себе приговор, вручил мне топор и положил голову на плаху.
На что он рассчитывал? На то, что я отступлю? Нет, этого не будет. Я буду пить, пить и пить пока не почувствую себя целой.
И все-таки… Было что-то в его глазах, что-то неправильное. Он даже не осуждал, он не просил, он не…
Как же все сложно. Нет, я не осушила его одним глотком именно из-за этого взгляда. Притянула к себе, прижалась к губам и стала пить силу, все еще ощущая дрожь его члена внутри себя. Пить едва ли не захлебываясь. Забирать чужую жизнь, что казалось, сама течет, сама спешит наполнить меня.
Буду пить, пока не стану собой. Я не остановлюсь. И если после этого охотник останется жив, если выдержит лайне… Значит, так тому и быть. Пусть решает судьба. Или боги. Или кто там сегодня вместо них.
Это было самое сладкое пиршество в моей жизни. Сила ударила в голову как терпкое вино, она окружала меня со всех сторон, растекаясь по телу… А охотник падал, его кожа серела, черты лица заострились, золотистые глаза утратили блеск. Он падал на светлые простыни, ускользая от меня. Из меня. И я упала рядом с ним. Упала, закинула руки за голову и стала смотреть на звезды, стараясь уловить чужое едва слышное дыхание.
Я больше не боялась охотника. Нет, не так, я больше не боялась его силы, не боялась водоворота его глаз. Я уже падала в него, уже ударялась об дно и разлетелась на тысячу кусочков. А сегодня он сам вынес меня на поверхность и вернул к жизни.
Маятник качнулся и время начало новый отсчет. Новый день.
Аверс или реверс? Жизнь или смерть?