Я даже улыбнулась. И это очень не понравилось волку.
– Ты не стоишь даже ее мизинца, – прорычал альфа.
– В отеле ты так не думал, – я оглядела его с головы до ног. Его нагота была вызывающей, как и мой взгляд. Лайне умеют смотреть так, что даже полностью одетый и застегнутый на все пуговицы мужчина почувствует себя неловко. Альфа был молод и раньше, похоже, не имел дел с суккубами. Не умел блокировать органы чувств и не обладал столь сильной волей, как охотник.
Кровь бросилась мальчишке в лицо, рычание захлебнулось… Дальнейшее было нетрудно предугадать. Он рывком повернул меня к себе спиной и толкнул к стене, прижался сзади дрожа от возбуждения и ярости, его горячее дыхание шевелило волосы на затылке.
– Ей так понравилось смотреть, как ты меня имеешь, что ты решил повторить, к взаимному удовлетворению все сторон?
Мужская рука, чем-то напоминающая лапу врезалась в стену рядом с моей головой, затрещали деревянные панели. А потом, спустя одну минуту, наполненную судорожным дыханием и запахом псины, он отстранился, все еще дрожа, но уже беря себя в руки. Я медленно повернулась к волку. Огонь желания в его глазах потух, осталась лишь злость и досада.
– Веди меня в подвал, – приказал он дергая меня за руку так что зубы клацнули. У меня.
– Поверь, это плохая идея совершенно искренне ответила я. А он зарычал, предплечья стали обрастать серой шерстью. – Может, сам подвал найдешь? Могу подсказать направление: все время вниз, но он не слушая толкнул меня к перилам с такой силой, что я чуть не перекувырнулась, – Хорошо-хорошо, – я подняла руки и стала спускаться по лестнице.
И все-таки было что-то в этом волке, несмотря на молодость, несмотря на подставу. Что-то не совсем плохое. Ведь он злился, но контролировал себя, рычал, но не крушил все вокруг. Во всяком случае, я могла понять, что нашли в нем и Лена и волчица. Правда, это понимание ничего не меняло.
Мы спускались в полном молчании, ступенька за ступенькой. Я почему-то совершенно не боялась. Планирование означает наличие плана, зачем-то охотник оставил меня в доме. Я бы предположила, что он уготовил мне роль сыра в мышеловке, если бы роль приманки уже с блеском не исполнила Елена.
И все же у входа в подвал я заколебалась, оборотень же подобной чувствительностью не страдал, он просто толкнул меня в спину. Я тут же взяла все свои мысленные комплименты оборотню назад. Налетела на дверь, та легко распахнулась, я по инерции пролетела вперед, оступилась и скатилась по ступеням вниз. Благо их было всего пять, так что даже сознание не потеряла. Подняла голову, шипя и трогая сбитые колени, да так и замерла. Мы оказались в обычной мастерской, обычного мужчины, что любит работать руками.
Деревянные стеллажи вдоль стен, ящики с инструментами. Лампы под потолком зажигались одна за другой, – освещая длинный узкий стол с верстаком у противоположной стены, тиски, небрежно брошенный рубанок, дрель в креплениях на стене, рядом пила, два табурета, то ли ширма, то ли просто старая фанера в углу. И ни одного человека или нечеловека. Пахло бензином.
Я даже растерялась. Ожидаешь увидеть образцово-показательную пыточную, а тебе вместо нее демонстрируют скучный подпол среднестатистического сельского жителя с дрелью на стене и подковой «на счастье» над дверью.
– Где она? – оборотень рыча спустился в подвал и принялся метаться от одного стеллажа к другому. Едва не врезаясь в них, сбрасывая на пол инструменты, коробки с гвоздями и другими непонятными железками…
Все здесь было донельзя обычным, словно мы домом ошиблись. Или подвалом.
– Говори, – заорал оборотень останавливаясь и глядя, как я поднимаюсь на ноги, – Говори, иначе…
– Иначе что? – спросил его ледяной голос.
Альфа развернулся, кожа вновь стала обрастать короткой шерстью, а из пальцев выскочили когти. Денис стоял у двери, через которую мы несколько секунд назад вошли, словно все это время шел позади. Мужчина стоял с таким видом, словно мы помешали ему работать, ввалились не вовремя, еще и клыки скалим.
– Избавь меня от этого, – с брезгливостью махнул рукой охотник, глядя на недообернувшегося альфу. Он был совершенно спокоен, словно перед ним не стояла эта гора плоти и не готовилась обзавестись острыми зубами.