Глава 19
За днями проходили дни, за месяцами — месяцы, а Морская Сирена продолжала в поисках Крюка периодически грабить суда в яванских водах, не пропуская ни голландские, ни испанские. Смех пиратки разносился над волнами после каждой одержанной ею победы, заставляя моряков, высаженных в шлюпки, дрожать от страха как перед коварством морской стихии, так и перед коварством морской ведьмы. Порою ее называли морской дьяволицей. Да и вообще ей давали разные прозвища и имена. Но команда черного фрегата все больше и больше гордилась тем, что служит под началом такого капитана. И не только потому, что Сирена оказалась опытным и знающим штурманом, но и потому, что если команда захваченного судна просила пощады, то она не губила матросов, отпуская их плыть дальше после обязательной проверки рук.
Однажды звездным вечером, когда Сирена и Калеб, бесшумно покинув дом, прискакали верхом к тайной бухте, где на якоре стояла «Рана», встреча с командой была особенно бурной.
— Капитана! Капитана! — кричал восторженно старый Якоб. Казалось, он больше всех обрадовался ее появлению. — Идите посмотрите, что мы сделали!
Матросы торжественно провели Сирену на нос корабля. Виллем высоко держал фонарь. Там, по фальшборту, большими белыми буквами было написано: «Морская Сирена».
Припомнилось, что Калеб как-то говорил, будто суеверная команда чувствует себя не очень уверенно на безымянном корабле, ведь после перекрашивания фрегата название «Рана» осталось сокрыто под слоем черной краски.
И теперь Сирена была тронута до слез, а матросы горды собой и своим капитаном. Ян прикатил бочонок эля, Якоб разрезал головку сыра, и команда «Морской Сирены» провела со своим капитаном милый вечер, рассказывая разные морские истории и распевая песни о море. Сирена играла на гитаре, которая всегда висела в ее каюте, и пела баллады о любви. Моряки вспоминали свою юность в Амстердаме, Роттердаме, Гааге, Делфте и других нидерландских городах, находившихся так далеко отсюда, и плакали, не испытывая стыда, под звучание нежного женского голоса и печальной музыки.
Возвращаясь домой перед рассветом, Сирена была тиха и задумчива.
— Что тебя беспокоит, Сирена? — спросил Калеб.
— Наши частые отлучки из дому. Ты не заметил, что фрау Хольц следит за нами?
— Да, и меня это раздражает. Кажется, мы играем в кошки-мышки.
— Не в кошки-мышки, а в крысы-мышки. Думаю, что наши частые добровольные заточения становятся подозрительными. Скоро она просто-напросто пойдет к Ригану, и тогда у нас будут неприятности. У меня такое чувство, будто она подозревает, что мы уходим из дому.
— Может, назначить ей пенсию и поселить в маленьком домике на окраине Батавии?
— Ее не за что уволить, братишка. Я бы не смогла объяснить это Ригану.
— Для чего же мы заново оснастили «Морскую Сирену», если нам придется сидеть дома?
— Не переживай, что-нибудь придумаем!
Калеб и Ян улыбнулись.
— Когда я с тобой, Сирена, то никогда не волнуюсь. Не сомневаюсь, ты найдешь выход из любой ситуации, какой бы трудной она ни была.
Она стояла, расставив ноги, уперев руки в боки, и смотрела на верхние окна. Устало вздохнув, она пожаловалась:
— Мне кажется, что раньше окна не были так высоко, а?
— Да. Каждый раз, когда мы возвращаемся, они становятся все выше и выше. Ты поднимайся первой, старшая сестра, а я — следом за тобой.
Женщина и мальчик были уже на полпути к окнам Сирены, когда внизу мелькнула чья-то тень. Некто, прятавшийся в зарослях, наблюдал, как двое поднимались наверх. Когда в окне загорелся неяркий свет, означавший, что в комнате зажгли лампу, человек вышел из зарослей, прошел по саду и вернулся в дом.
Калеб ежедневно ходил к бухте, где стояла на якоре «Морская Сирена», и, возвращаясь домой, докладывал «сестре» о делах на корабле и в команде.
— Как мне надоело бездельничать! — пробормотала Сирена однажды утром. — Что это за жизнь? — спросила она сама себя. — Если бы не наши выходы в море, я бы уже давно превратилась в молчаливую идиотку! Пожалуй, нанесу-ка я визит дону Цезарю Альваресу. Мне хочется поболтать, и я соскучилась по комплиментам… И к тому же, возможно, мне удастся выяснить, что он затевает.
Она спускалась по широкой лестнице, когда Риган вышел из своего кабинета.
— Куда ты собралась, Сирена? — спросил он, холодно взглянув на нее.
Сирена раздраженно прищурилась, но, сдержавшись, скромно опустила мантилью на лицо.
— Я… я думала, дорогой, пообедать с вашим другом доном Цезарем. Но, может, вы захотите составить мне компанию? — спросила она кротко. Лицо Ригана осталось бесстрастным. — Нет? Ну тогда я покину вас. Занимайтесь своими делами, развлекайтесь, как вам заблагорассудится…