— Я пришла, чтобы обсудить некоторые детали, касающиеся вашей свадьбы.
Сирена подняла на экономку отрешенный, потусторонний взгляд.
— Полагаю, фрау Хольц, что вполне могу довериться вам. Как вы с менеером решите, так и будет.
— Юфрау, все не так просто, как вы…
— Почему? Позвольте мне спросить! — перебила ее Сирена, приподнимая свою красивую бровь. Экономка сразу отступила, заметив гневное мерцание в зеленых глазах. — Менеер такой властный, такой знающий и так любит давать указания! Думаю, он уже обо всем распорядился.
— В основном — да. Он уже распорядился насчет приглашенных и тех гостей, которые после свадьбы останутся ночевать здесь, из-за того что живут на других островах. Но есть еще сотня всяких мелких деталей… — фрау Хольц запнулась, — менеер считает…
— Менеер считает правильно, — спокойно заявила Сирена. — Делайте как считаете нужным. Я не буду возражать, что бы вы ни решили. Я заранее согласна со всеми распоряжениями моего суженого. Но, — она подняла палец, — я не стану помогать. Я в трауре. Это понятно?
— Конечно, юфрау, — холодно ответила экономка и повернулась, чтобы уйти.
— Фрау Хольц, я хочу поговорить… кое о чем. Когда я сюда приехала, то просила поставить задвижку на дверь. И все же этого так и не сделано. А также я прошу теперь новый замок, ключи от которого будут только у меня. Как я вам уже говорила, нет необходимости, чтобы слуги приходили в эту комнату, разве что когда я сама попрошу убрать здесь. Даже Джулии известно, что она не должна приходить, если я ее не зову. Я желаю быть одна. ОДНА! Порой вы не увидите меня по нескольку дней — значит, я отрешилась на какое-то время от всего мирского, уйдя в полное уединение. В такие периоды со мной будет только брат.
— А как же ваша еда, юфрау?
— Вы можете оставлять еду за дверью. Если нам понадобиться еда, мы возьмем ее. Ни при каких обстоятельствах вы не должны пытаться войти в эту комнату, когда я в уединении. И вообще прошу меня не тревожить. Проследите, чтобы задвижка и новый замок были поставлены. То же самое потребуется сделать с дверью в комнате брата.
— Это неслыханно! В доме нет комнат, которые замыкаются!
— Вы слышали, что я сказала? Задвижка и новый замок должны быть к утру! А теперь оставьте меня одну. Идите и готовьтесь к свадьбе. И не скупитесь, так как всем известно, что менеер богат; пусть на свадьбе всего будет вдоволь! — Сирена подавила улыбку, заметив выражение ужаса, промелькнувшее на лице экономки. — А теперь идите! Мне нужно продолжать молиться, — властно произнесла девушка, взмахнув четками. — Я потратила на вас слишком много времени. Мы, испанцы, посвящаем молитвам большую часть дня, иначе как попасть на небеса? Возможно, вам, протестантам, это трудно понять. Вы не видите в молитвах смысла, и я боюсь за вас. О, уверена, мы не встретимся на небесах!
Она быстро опустила голову к сложенным для молитвы рукам. Взрыв смеха готов был сорваться с ее губ.
Услышав, как дверь за фрау Хольц закрылась, Сирена скорчилась в беззвучном хохоте. Интересно, что за свадьбу организует эта немка?
Стоя у причала, Риган исподволь рассматривал мальчика, который скоро станет его шурином. Калеб выглядел стеснительным и тихим ребенком, но его робость можно было понять: он приехал в новую страну, живет среди незнакомых людей. Однако в мальчике таилось что-то еще. От глаз Ригана не укрылись жесткие мозоли на ладонях Калеба. Скорее это руки моряка, а не аристократического ребенка. Также любопытно и то, что брат и сестра, хотя оба смуглы и темноволосы, мало походят друг на друга. Калеб совсем ничем не напоминает испанца. Однако не хотелось смущать мальчика расспросами, тем более что Риган намеревался подружиться с ним.
— Как тебе нравится мой новый корабль? — спросил ван дер Рис.
— Он прекрасен! — восторженно ответил Калеб, и глаза его засверкали. — Мне бы хотелось когда-нибудь выйти на нем в море.
Риган вопросительно взглянул на мальчика: тот говорил как опытный моряк, а не юноша знатного происхождения.
— Это вполне можно устроить, — сказал голландец. — Судно отправится в свой первый рейс в Голландию с ценным грузом специй и шелка на следующий день после свадьбы. Не подумаешь ли ты, как назвать корабль?
— Хорошо, менеер, — застенчиво ответил Калеб, — я подумаю.