— Провалился сквозь толщу моря? Вот как? — весело воскликнула Сирена. — Должно быть, в тот момент мы вошли в устье реки!
— Капитан Клосс похваляется, что Риган мог бы потопить и разоружить нас в считанные минуты, но он не захотел. Говорят, что он пребывал в благодушном настроении и был сражен твоей красотой.
— Неправда! — возмутилась Сирена. — Ван дер Рис говорит так, чтобы спасти свою репутацию. О чем еще слышно?
— Испанец отправил два корабля в море. Они вышли из порта менее часа назад и направляются в Кейптаун. Оба судна — с полными трюмами. Второй корабль идет в сопровождении охраняющего его эскорта.
— Что он везет?
— Шелк и гвоздику. Дорогой товар, особенно в это время года.
— А Риган? О нем ты ничего не слышал?
— «Ява Куин» уходит завтра утром, на рассвете, и тоже будет полностью загружена корицей, мускатным орехом и гвоздикой.
— Куда направляется?
— Прямо на Амстердам, с остановкой на острове Энгано, недалеко от Суматры, где Риган оставит судно и вернется домой на рыбацкой шлюпке. Он хочет вывести «Яву Куин» из вод, в которых хозяйничает женщина-пират. И я слышал, как Риган говорил, что назад этот корабль пойдет пустым.
Сирена быстро достала из чулана карты и схемы.
— Если прилив будет хорошим, то мы сможем выйти из бухты через два часа. «Рана» легка и быстроходна. Мы догоним корабли испанца: с тяжелым грузом они далеко не уйдут от Зондского пролива. На этот раз мы пойдем на запад, братишка. А после того, как атакуем и разоружим испанские корабли, мы повернем назад и по пути домой нападем на голландца. У нас очень плотное расписание, но если ветер будет благоприятствовать нам, то мы все успеем.
Раздался стук в дверь. Сирена быстро спрятала карты под кровать.
— Кто там? — спросила она.
— Ваш ужин, — ответила за дверью фрау Хольц.
— Очень хорошо. Оставьте его. Если я захочу есть, то сама возьму. А сейчас оставьте меня, так как я чувствую себя больной.
— Хорошо, мефрау.
За дверью послышался громкий стук подноса и бормотание. Сирена улыбнулась Калебу, который едва сдерживал смех. Одна только мысль о том, что они скоро выйдут в море, делала его счастливым.
Неожиданно девушка подошла к двери и отомкнула ее.
— Фрау Хольц, — оказала она, поднеся руку ко лбу, с болезненным выражением на лице.
— Да, мефрау, — экономка выпрямилась, поставив на пол тяжелый поднос с ужином.
— Я сейчас переговорила со своим братом, и мы решили, что опять уйдем в добровольное заточение. Мы будем поститься, поэтому нет необходимости приносить еду. Я думаю, пост поможет мне справиться с болезнью, обрушившейся на меня. Мой брат позаботится обо мне. Не волнуйтесь о моем здоровье. Это и раньше случалось со мной, но несколько дней поста излечивали меня. А еще я хочу вас поблагодарить за эту прекрасную задвижку, которую установили на моей двери. Помните, что если вы будете стучать, то ответа не получите. Уходя в уединение, мы не разговариваем. Мы только молимся. Вы меня поняли, фрау Хольц?
— Да, мефррау, — ответила экономка, но выражение ее лица говорило о том, что она не поняла и никогда этого не поймет.
— Сейчас мы поужинаем. Эта еда подкрепит нас до конца поста. Да благословит вас Бог! — Сирена томно вздохнула.
Фрау Хольц вскинула голову, повернулась и быстро удалилась.
— Какие-то языческие обычаи! — бормотала она, направляясь на кухню. — А почему, собственно, меня должно это волновать? Что касается меня, то пусть мефрау уединяется хоть на месяц, а вся комната ее пусть пропылится и покроется плесенью! Если менееру все равно, то почему это должно волновать меня? Какой странный брак! Никогда в жизни не доводилось даже слышать о подобном!
Когда экономка вошла на кухню, то язык у нее так и чесался — хотелось обо всем рассказать поварихе. Но фрау Хольц сдержалась, так как никогда не сплетничала о хозяевах. «Я должна рассказать обо всем менееру!» — подумала она, не в силах носить это все в себе. Только Богу известно, что он скажет, когда услышит!
Экономка вошла в апартаменты на первом этаже, занимаемые Риганом, и неуверенно заговорила:
— Мефрау… опять ушла… в уединение. Она не будет есть и закрыла дверь на задвижку. Мефрау сказала, что не будет отвечать на стук. Ей позволено так делать?
— Позволено ли ей так делать? — повторил Риган. — Конечно, позволено! У испанцев все не так, как у нас. Если мефрау хочется оставаться в своей комнате и молиться, пусть так и делает. В чем тут проблема, фрау Хольц?