Ван дер Рис сидел почти неподвижно, вновь и вновь восстанавливая в памяти разговор с Калебом. Итак, Сирена в Испании. Наконец-то она оставила крохотную могилку сына. Странно, все ангелы рая не смогли бы убедить его, Ригана, что Сирена когда-нибудь покинет Батавию. Он действовал слишком торопливо и необдуманно. Ну почему бы ему не подождать немного, как того просила она, Сирена, красавица с горящими изумрудными глазами и дивной шелковистой кожей, с волосами цвета воронова крыла? Как только в голове Ригана закружились эти мысли, грудь его, казалось, кто-то крепко стянул стальным обручем.
Загорелая рука проникла под жилет, извлекла оттуда некую бумагу, аппетитно хрустевшую при разворачивании. Риган, сощурившись, изучал документ. Он был вполне законным, составленным в форме обязательства: помимо тех двадцати процентов с прибыли, что выторговывал Арройя, в бумаге оговаривалось, что Сирена должна получать каждые три месяца половину всего дохода. И прежде чем капитал вновь будет пущен в оборот, ее деньги следовало полностью перечислить на отдельный счет. Это была собственная идея Ригана, ни один испанец ни за что бы до этого не додумался. Когда его дело станет процветающим — в том, что это неминуемо произойдет, Риган не сомневался, — Сирена получит равные права с ним. И почему он не показал документ Калебу? Да потому, отвечал сам себе ван дер Рис, что Калеб просто не поверил бы ему, подумал бы, что это очередной трюк, надувательство…
Риган окинул взглядом пивную и испугался, увидев, что его сын не ушел, а сидит в компании каких-то матросов. Калеб заказал себе рома и одним глотком осушил стакан. Потом заказал вторую порцию, потом третью. Матросы выставили со своей стороны целую бутылку, а тем временем какая-то девка шлепнулась Калебу на колени и, мерзко хихикая, припала к его уху. Парень улыбнулся, сказал что-то в ответ, и потаскушка захихикала громче прежнего. У Ригана все заклокотало внутри, когда он увидел, как тонкая, изящная рука Калеба скользнула за ее низко вырезанный лиф.
Осушив очередную кружку, парень осмелел настолько, что полез девице под юбки. Та прижалась еще теснее и осторожно указала пальчиком на самый дальний угол пивной, где была лестница на второй этаж. Калеб запрокинул голову и разразился громовым хохотом. Ригану хотелось схватить сына за шиворот и встряхнуть хорошенько, когда он увидел, как этот щенок взбирается по лестнице и на плечо его склонилась рыжекудрая головенка.
Вне себя от злости Риган расплатился по счету и вышел из пивной, задавшись вопросом, каждому ли отцу доводилось, глядя на своего сына, узнавать самого себя в молодости. Ван дер Рис поразился тому, что не знает толком, почему его так раздосадовало поведение Калеба: потому ли, что он хотел удержать парня от ошибок и глупостей, которых сам когда-то наделал, или потому, что жалел о собственной давно прошедшей молодости?
* * *Когда Сирена вышла из своей каюты в сопровождении фрау Хольц, команда выразила восторг дружным свистом. Следуя последней моде, Сирена надела длинное, плотно облегающее тело платье из золотисто-желтого шелка. Плотные кружевные ленты от глубокого выреза на груди сбегали книзу. Ими также оторочены были манжеты украшенных буфами рукавов. После того как она неделями не вылезала из хромовых сапог, носить легкие лакированные туфельки на высоких каблуках — чуть более насыщенного цвета, нежели платье, — было для нее настоящим удовольствием. Она чувствовала себя танцовщицей. Ей нравилось, как лукаво выглядывают эти туфельки из-под мягко шуршащих нижних юбок. Выбранный в соответствии с французской модой наряд очень освежал Сирену после того громоздкого и грубого тряпья, которое было принято носить на находящейся под голландским владычеством Яве.
Когда фрау Хольц увидела платья, заказанные еще в Кадисе, перед отплытием в Англию, ее госпожой, то лишь неодобрительно фыркнула и твердо заявила, что сама она и впредь будет носить строгую, глухую одежду в голландском стиле.
— А это все, — нахмурилась экономка, — слишком напоминает наряды некой белокурой немки.
Фрау Хольц имела в виду Гретхен Линденрайх, чья мелкая, тщеславная душонка и отсутствие моральных принципов были хорошо известны обеим женщинам.
— Ну нет, мои платья совсем не такие, как те, которые носила эта неряха. Хоть она и вскружила голову Ригану, ей все же следовало быть чуточку поумнее, как мне кажется. А что касается новых заказов, то я сделал их по совету одного портного, который уверял меня, что все модницы в Англии носят нечто подобное. Возможно, в моем теперешнем положении есть свои преимущества, а раз так, то любыми способами я попытаюсь их использовать, и если полезно будет выставить напоказ кусочек обнаженного тела или подчеркнуть те или иные выпуклости фигуры, то почему бы не сделать этого?